они вывели на открытое пространство, замерев перед глубокой пропастью, на дне которой яростно бушевало море. Шерон хватило лишь взгляда, чтобы понять, что они стоят над узкой протокой, которая отделяла остров от утеса, на котором находился Талорис.

— Не хотела бы я там очутиться, — проронила Лавиани, глядя на море.

Оно двумя свирепыми быками с обеих сторон влетало в протоку. Огромные волны, грохоча, словно сорвавшиеся со склона глыбы, разгонялись, стиснутые скалами, а затем сталкивались друг с другом с ревом, от которого гудело в голове.

— Настоящая мясорубка!

— Всего лишь небольшое волнение, — не согласилась Шерон. — Смотрите! Ведь это мост!

Черный прутик, переброшенный над пропастью, был довольно далеко от них и почти терялся в дымке от костра, горевшего рядом с дорогой.

— Как обычно, нам везет, — скривилась Лавиани.

«Мостом» оказалась оборонительная башня, упавшая поперек пропасти. Ее правый, покатый бок был частично разрушен, открывая взгляду внутренние помещения и фрагмент уцелевшей лестницы. Сразу перед башней, на небольшом пятачке, стояло три серых шатра, сшитых из звериных шкур. Среди грязи, каких-то вьюков, запаса дров и разбросанных костей пылал огонь. Рядом с ним сидели странные существа.

Ростом и комплекцией они походили на людей. Во всем остальном… это было нечто чуждое.

Кожа бледная, точно у червей, которые никогда не видели солнечного света. Глаза большие, круглые и темные, как мокрый камень, поднятый над линией прибоя. Тяжелые, выдающиеся вперед челюсти и плоские носы с вывернутыми ноздрями. То, что Тэо сперва принял за кровь на коже, оказалось татуировками. У некоторых ими были покрыты все открытые участки тела. Уши звериные — крупные, острые, порой рваные. Волосы скорее походили на длинные черно-белые иглы.

— Кто это такие, шаутт меня забери? — прошептал он, осторожно выглядывая из укрытия.

Лавиани покосилась на него, и усмешка тронула ее губы:

— Ну ты даешь, циркач! Кто из нас любитель сказок? Это мэлги.

— Говорите потише, — шепотом попросила бледная Шерон, всем телом прижимаясь к камням. — У них отличный слух.

Теперь Тэо смотрел на существ во все глаза. Мэлги, порождения шауттов, некогда созданные из людей благодаря темной магии той стороны, не казались теми звероподобными чудовищами, о которых он столько слышал.

Основа армии шауттов, те, кого натравливали на мирные города после гибели Вэйрэна. Их пытались уничтожить таувины и Тион, но каждый раз они снова появлялись. Встретить их так далеко на западе, на самой границе мира, было по меньшей мере удивительно.

Пружина пересчитал мэлгов — их оказалось семеро. И еще неизвестно сколько скрывались в шатрах.

Ветер доносил до людей лишь обрывки фраз — незнакомые гортанные слова и грубый смех.

Одеты твари были одинаково — безрукавки из темной, плохо выделанной кожи и такие же штаны. Никаких украшений. Босые. Зато у каждого — или копье, или меч, похожий на те, что использовали аринийцы в пешем строю — длинные, односторонние, тяжелые.

— Рыба полосатая, — буркнула Лавиани.

— Ты сталкивалась с ними раньше?

— Мудрый вопрос, девочка. Да. Встречала несколько раз на востоке, в глуши. Всегда обходила стороной и не лезла на рожон. Они посильнее людей и выносливее. Но один из соек как-то пустил им кровь. Такая же, как у нас, — красная и горячая. И дохнут они ничуть не хуже людей.

— Их слишком много, — произнес Тэо. — По мосту незамеченными мы не пройдем. К тому же к нему еще надо спуститься. Нас обязательно увидят.

— Знаю. Поэтому вы остаетесь здесь, а я пройдусь вдоль обрыва, посмотрю, нет ли другой возможности попасть на соседний остров. Сидите тихо. Не хочу вернуться и увидеть, как они обгрызают мясо с ваших ребер. Даже львы в Дагеваре любят человеческое мясо меньше чем эти существа. Так что… — Она приложила палец к губам и скрылась в близлежащих кустах.

Шерон, помолчав, посмотрела на акробата:

— Я не чувствую страха. Даже странно. В детстве боялась мэлгов куда больше, чем шауттов. Ауша всегда пугала меня, что, если буду капризничать, придут мэлги и сварят из меня похлебку для своих детей.