Шофер попался подозрительный. Смуглый, глаза узкие, непроницаемые. Сашок не стал называть адреса, а дал общее направление: «Свиблово. А там скажу».
Шофер как-то странно на него поглядел, но поехали.
Из Чертанова в Свиблово путь неблизкий. Сашок все оглядывался, смотрел, не преследует ли его дьявол. Машины сзади менялись, но постоянной не было. Сашок немного успокоился, полез в карман, нашел там три десятки – взятку за расписку Эдика. Он расправил десятки, достал черный бумажник, открыл его, чтобы положить деньги туда. Забыл, что бумажник чужой. Он и не был чужой, а как бы трофейный. В боковом кармане уже лежала десятка. Сашок вытащил ее, чтобы сложить с тремя своими, и тут заметил, что из кармашка торчит уголок еще одной десятки. Новенькой, немятой. Он ее вытащил, но за ней тут же вылезла еще одна, такая же. Это Сашка не обрадовало, а скорее напугало. Потому что дьявол дьяволом, но неистощимые десятки – это уже перебор, это мистика. Испугавшись, Сашок все же продолжал вытаскивать из бумажника десятки, их накопилось немало, они стали вываливаться из руки, и Сашок, чтобы не сорить в машине, складывал их стопкой на сиденье рядом с собой. Мимо мелькали дома, улицы, машина порой останавливалась на перекрестках, а стопка все росла. Сашок совсем потерял счет времени и расстоянию – он работал как загипнотизированный: вытащил – а там новая, вытащил – там новая… Стопка все росла, но тут шофер тормознул у светофора, стопка рассыпалась, и бумажки полетели вниз, под ноги. Сашок нагнулся за ними. Вылез, стал совать деньги обратно в бумажник, но их было слишком много, не помещались. Сашок поднял голову, встретился с внимательным взглядом шофера: тот что-то заподозрил. Сашок перестал таскать деньги из бумажника – не потому, что испугался шофера, он боялся сейчас только дьявола, но стало неловко. Вот человек весь день за баранкой, работает, а ты из чужого бумажника что хочешь вынимаешь. Несправедливо.
Шофер ничего не спросил, а когда Сашок запихал пачку денег в карман и немного успокоился, он сказал мрачно:
– Свиблово. Здесь куда?
– Сойду, – сказал Сашок. – Дальше пешком пойду.
Он вынул две десятки, протянул шоферу, чтобы как-то разделить с человеком везение, но шофер одну десятку вернул и сказал осуждающе:
– Мне хватит.
Сашок пошел по улице, уже смеркалось, кое-где зажглись огни, в кармане была толстая пачка денег, давила на грудь. Сашок подумал, что надо будет пересчитать, а потом засмеялся вслух, потому что считать теперь не надо было – сколько хочешь, столько и бери. И тут же испугался.
Потому что понял: расписки дьявол еще мог бы ему оставить. В крайнем случае новые напишут. А вот нескончаемая десятка – это наверняка вещь поценнее. Если у них там так командировочные выдают, то и отчет могут потребовать. За бумажником дьявол будет охотиться беспощадно.
Встала другая проблема. Вроде бы хорошо, что бумажник оказался с таким секретом. Теперь можно прийти в милицию, и, если они там сочтут Сашка сумасшедшим, а расписку шуткой, он протянет им бумажник и скажет: «А как вы на это смотрите, дорогие товарищи? Правильно?» – о? Спросит его милиция: «Неужели вы, Александр Иванович, сами немножко не попользовались?» И придется отдать пачку. А милиция все равно не поверит – такие они люди. И поедут к нему домой шуровать и, может, еще задержат до выяснения обстоятельств. И будет он сидеть в камере, а уж в камеру дьявол обязательно заберется. Нет, придется от милиции отказаться.
Если за домом Невской Тамары Михайловны нет наблюдения, то сейчас верну ей расписку и тут же на вокзал или на аэродром. И в Омск. А там никакой дьявол не найдет.
Перед домом Тамары он стоял довольно долго, наблюдал, как входят в подъезд люди, как играют дети на свежем воздухе. Ничего подозрительного.
«Ладно, была не была!» – сказал Сашок и вошел в подъезд.
Третий этаж. На площадку выходило четыре двери. Три двери обиты пластиком, с кнопками и «глазками». Одна деревянная, без излишеств. На ней номер 12.
«Значит, ты, Тамара Михайловна, человек небогатый, – подумал Сашок. – Очко в твою пользу».
Он позвонил. За дверью послышались быстрые шаги. Дверь распахнулась.
На Сашка глядела знакомая.
Он в первое мгновение не сообразил, откуда он знает Тамару Михайловну. Может, на юге общался. Или по работе. Но во второе мгновение Сашок понял: случилось невероятное совпадение. Эту ясноглазую женщину он видел сегодня днем. В телефоне-автомате. И даже дал ей две копейки. И даже пожалел, что уезжает и никогда ее больше не встретит. Но встретил.
И Тамара его узнала.
– Вы? – спросила она. – Вы меня искали?
Сашок страшно смутился. Он понял: Тамара имеет в виду долг. Решила, что он из-за двух копеек ее искал.
– Да вы что! – почти закричал он. – Я случайно. Я сам удивился. У меня к вам совсем другое дело.
Вдруг в глазах Тамары возник испуг. Глаза у нее были такие, что любое чувство в них отражалось тут же, будто написанное большими буквами.
– Что? Что случилось? – спросила она. – Что-нибудь с Мариночкой?
– Да не с Мариночкой, – сказал Сашок. – У меня к вам дело.
Испуг улетучился из глаз, но возникло любопытство. И осторожность.
– Не бойтесь, – сказал Сашок. – Все в норме.
– Так чего же вы стоите? – удивилась Тамара. – Вы заходите.
– Правильно, – сказал Сашок. – Мне на лестнице стоять не стоит. Он в любой момент может появиться.
– У вас неприятности? – спросила Тамара.
Она впустила Сашка, закрыла дверь. Они стояли совсем рядом, прихожая типовая, и Сашок подумал: «Какие пышные волосы. И цвет красивый, пепельный».
– Они натуральные? – спросил Сашок. Вернее, язык сам спросил – он о таком вопросе даже и не думал.
– Кто?
Тамара подняла глаза – она была на полголовы ниже. И ресницы длинные.
– Волосы натуральные или красите?
От глупости собственного вопроса Сашок покраснел, хотя вообще-то его смутить нелегко.
– Натуральные, – сказала Тамара и засмеялась.
Ей вопрос показался не глупым, а смешным.
– Красивые, – сказал Сашок.
– Вы на кухню проходите, – сказала Тамара. – В комнате не убрано.
Квартира была скромная, но чистенькая. Не надо было большого ума, чтобы догадаться: здесь живет мать-одиночка. Мужским духом даже не пахло.
На кухне тоже было чисто. Сашок не знал, как начать. Как с такой женщиной говорить о дьяволе. Но Тамара ждала.
– Я от товарища Д., – сказал Сашок. – С распиской.
– Ой, – сказала Тамара и ухватилась за стену. – Неужели он передумал?
– Никто не передумал, – сказал Сашок. – Ничего страшного. Все в порядке. У меня ваша расписка. В ней написано, что вы этому, простите, мерзавцу продали свою душу. А я нашел. Случайно. И думаю – надо помочь человеку. Вот ваша расписка. Берите, рвите, жгите, и дело с концом. Вы свободны.
Тамара глядела на Сашка, широко открыв ясные зеленые глаза, смотрела с таким тихим ужасом, что Сашок оторопел.
– Что? – спросил Сашок. – Чем он вас держит?
– Мариночка, – сказала Тамара. – Мариночка моя, девочка…
– Что с ней?
– Она могла погибнуть, – сказала Тамара. Глаза ее наполнились слезами, но слезы не падали, висели на длинных ресницах. И была она так мила и беззащитна, что Сашок еле удержался, чтобы не обнять молодую женщину, не утешить ее по-мужски.
– Нет, – сказала Тамара. – Я умоляю вас, не возвращайте мне эту записку. Я не могу! Мой ребенок погибнет. Моя душа – ничто по сравнению с тем, что может случиться. Пожалуйста, верните ее товарищу Д. Пожалуйста, не губите моего ребенка.
– Ну вот, – сказал Сашок. – Я же хотел как лучше.
– Я понимаю, я не сержусь, только, пожалуйста… Поймите, я растила Мариночку без отца, я вкладывала в нее все, что могла. И когда случилось это и я поняла, что ребенок погибнет, я пошла на все – я готова была вырвать из своей груди сердце, только чтобы спасти ребенка.
Тут слезы сорвались с ее глаз и застучали об пол.
– Я понимаю, – сказал Сашок. – Ради жизни ребенка на что не пойдешь. Вы простите, я не в курсе, я не знал. А как девочка, выздоровела?
– Пока все в порядке…
И тут раздался звонок в дверь.
Сашок насторожился. Шагнул на кухню – есть ли какое оружие, – свою жизнь он дешево не отдаст.
Звонок звучал настойчиво, будто пришли с обыском.
– Это она, – сказала Тамара, вытирая глаза.
– Это за мной! Не открывайте!
– Нет, это она, – сказала Тамара и побежала к двери. Сашок схватил скалку и встал за косяк.
Но оказалось – в самом деле ложная тревога.
В дверях стояла девочка лет десяти, на вид усталая, но здоровенькая, без следов страшной болезни, ради которой мать пошла на такую жертву.
– Как ты? – Мать кинулась к ней радостно.
– Мама, – сказала девочка укоризненно, – ты опять суетишься?
Она взглянула на Сашка, но больше не обращала на него внимания, словно он был мебелью.
– Я так скучала, – сказала Тамара. – Ужинать тебя ждала.
Тамара начала метать на стол посуду, про Сашка она тоже забыла. Девочка тем временем кинула на стул большую спортивную сумку и пошла мыть руки. Стол был накрыт на одну персону, но накрыт шикарно, с салатами, куриной котлеткой, сметанкой и так далее.
