***

Посольство было... Лиля не назвала бы его - великолепным. Тут Ханганат отвоевал себе первое место. Но впечатление они произвести старались.

Церемониймейстер загрыз всех перечислением титулов и разными завитушками, из которых женщина поняла дай бог одну треть. Стоять за королевским троном, изображая фаворитку и периодически нежно касаясь руки короля (щупая пульс, но кому это объяснишь?) было утомительно и скучно, и Лиля принялась разглядывать посольство.

Так... десятка три разряженных в пух и прах людей, среди которых резко выделялись мужчина с небольшой короной на голове и молодая девушка.

Как всякая женщина, Лиля сначала посмотрела на мужчину.

Его величество Гардвейг.

Ну... что можно о нем сказать?

Симпатичный. Явно умный, лет сорока, глаза живые, ясные, но с ногой явно что-то не то. Наступать на нее он боится, опирается на трость, да и лицо... такие бывают у тех, кто старается сжиться с болью. Или справиться с ней. Раньше умру, чем подчинюсь!

Интересно, что с ним?

Но в молодости мужик был чертовски хорош. Он и сейчас - высокий, светловолосый, синеглазый... Лев Уэльстера. Так его, кажется называют?

Заслужено.

Даже сейчас при взгляде на него начинаешь облизываться. Эх, пропадай парад гормонов! Лет бы десять ему назад - и Лиля бы не удержалась от места королевской фаворитки. Хотя... привычка жениться у этого монарха неистребима.

Но - красив.

Совсем другого типа девушка рядом с ним. Невысокая, темноволосая, темноглазая... со взглядом...

Почему-то от ее взгляда приходит в голову сказка про репку.

Потому что внучка - штучка, жучка и суч... так, не будем плохо о принцессах. Но иных эпитетов Лиля подобрать и не смогла. Как диагноза. Гадать можно много, но верный - один.

Тоненькая диадема на голове, куча драгоценностей, пышное платье, грязная шея... а еще обманчиво невинный взгляд и рассеянная улыбка.

Мужчины таким обычно обманываются. А вот женщины... либо начинают казаться еще более невинными и трепетными, либо начинают беситься. Лиля относилась ко второй категории. Анелия предпочитала решать проблемы за счет мужчин, Лиля - своим трудом, так.... контакта мы не найдем.

А вот найдет ли его Лонс?

Вот если подумать.... Лиля искренне сомневалась, что эта жучка променяет положение принцессы и кучу брюликов на рай в шалаше.

Не та девочка, не тот типаж.

Анелия, почувствовав ее взгляд, вскинула глаза. И Лиля едва успела опустить ресницы. Но и секунды хватило. Это был взгляд не принцессы. Спокойный, уверенный... это был взгляд крысы, загнанной в угол. И вполне готовой кусаться. Но почему этого никто не замечает?

Бедный Лонс...

Один из типов, прибывших с Гардвейгом, открыл рот - и выдал на-гора ответную речевку, тоже минут на двадцать. Эдоард кивал, показывая, что он в восхищении, король в восхищении...

Потом короли (опять-таки через придворных) обменялись грамотами, заверили друг друга в своем искреннем восхищении по пятому кругу, Эдоард пригласил Гардвейга на бал в его честь и честь прекрасной принцессы, озарившей своей невинной прелестью весь дворец (Лиля изо всех сил прикусывала язык, чтобы не фыркнуть, хватит с нее одной государственной тайны), назначили дату - через пять дней, и короли-таки разошлись. Эдоард приказал церемониймейстеру разогнать придворных - и без сил откинулся на троне. Лоб в поту, пульс частит... ругаться женщина не стала. Просто позвала стоящего за портьерой камердинера - и с его помощью транспортировала короля обратно в кровать. Отлеживаться.

- Надеюсь, вы будете на балу, графиня?