Комната Алисии сделала бы честь самому строгому монаху. Узкая кровать, высокий шкаф, несколько сундуков... простые строгие драпировки, стол...

Когда Лиля спросила, почему свекровь так и не обжилась здесь - та только покачала головой.

- мне много не надо.

Сейчас две женщины сидели и ждали. Не просто так Ганц попросил Лилиан отправиться во дворец. Вирман он забрал с собой. А обеспечить защиту графини своими силами...

Ребята Лейса могли. Но...

Мало ли что.

Мало ли кто...

Рисковать хозяйкой - а может уже и кем-то большим (другом, например?) Ганц не собирался. Так что женщинам предстояло провести ночь в покоях Алисии. Вряд ли во дворце до них доберутся убийцы. Уж не в эту ночь точно. Потом - да. Есть опасения. А сейчас...

Средние века. Главная беда - медленное продвижение информации. На дворцовой голубятне Ганц оставил двоих вирман. Раньше утра ни одно сообщение до адресата не дойдет. А к утру все будет кончено.

Лиля знала о его планах. И сейчас сидела в кресле - и пила пустырник.

Горькая гадость. Но успокаивает ведь...

Алисия расхаживала по комнате.

- Я и сейчас не верю, что Амалия...

- Я бы тоже не поверила. Но что мы о ней знаем?

- Она моя...

- Дочь. А в остальном?

- Жена, мать... Питер ее обожает.

- а она - его?

Алисия задумалась.

- Вроде бы тоже...

- И как это проявляется?

- Что ты имеешь в виду, Лилиан?

Лиля вздохнула. Как тут объяснить...

Это просто как пелена счастья в воздухе.

Когда отец возвращается домой, а мать обязательно встречает его в коридоре и целует, и у него такие