Лиля насмешливо прищурилась.
- а красавица должна вытереть хрустальную слезинку и упасть к вам в объятия?
Ирония, звучащая в мелодичном голосе, даже удивила Джерисона. Нет, а что не так? Они женаты, он привлекателен, она привлекательна... ну и что время терять?
- Почему бы и нет?
- А почему - да?
- Потому что вы, госпожа - моя жена.
- а вы об этом помнили, когда крутили любовь с другими женщинами?
В голосе Лили звучала такая обида, что Джерисон невольно усмехнулся про себя.
Женщины, все они женщины...
Готовы простить что угодно, кроме других баб.
- Других больше не будет.
Джерисон даже не сомневался в силе своего обаяния. А Лиля, начиная просекать характер своего супруга, даже и не думала давить. Она - страдала.
Она уже поняла, что малейшая попытка давления приведет к установлению отношений а-ля каменный век. Дубинкой по башке - и в кровать.
Туда не хотелось. Во всяком случае - пока.
Привлекателен все-таки, г...граф! Этого у него не отнять. Ну и что? Все равно еще побегаешь за своей же женой.
Любовь?
Господи, да о чем вы?
Если ее сейчас признает и Джерисон Иртон - все. Она прошла. Подозрений на ее счет не будет.
А вот если нет... а если графа бортануть - он точно поднимет волну... начнутся неприятные вопросы, подозрения, упреки...
Лиля отлично понимала, что сейчас она держится за счет своей пользы. И точка.
Король ее терпит потому, что она его лечит. Это первое.
И потому, что из ее мастеров со временем вырастет неплохой противовес гильдиям. И они это тоже постепенно осознают. Это раньше у Эдоарда не было альтернативы. А сейчас, когда он получил возможность подмять гильдии - чтобы он ей не воспользовался?
Да он ради такого и Мальдонаю потерпит. Не то, что Лилиан Иртон.
Но лишних подозрений плодить не след. А потому - очень осторожно.
- А сколько их было? Да при дворе мне каждая вторая вслед усмехается...
- Забудьте о них...
- Разве это легко?
Примерно такой содержательный разговор продолжался минут двадцать. Потом супруги таки сошлись на том, что надо, надо появляться при дворе почаще. И - вместе. Чтобы всем заткнуть рты.
Джерисон клятвенно обещал не волочиться за посторонними дамами. Лиля смотрела с недоверием, но разыгрывала нечто вроде Татьяны Лариной. 'Онегин, я тогда моложе, я лучше, кажется была, я вас любила...'.
Признание в любви тоже прозвучало. И красочное описание Лилиных страданий, когда она пришла в себя. Ребенок потерян, замок развален, муж пошел по бабам... а я ведь любила, я страдала, как вы могли причинить мне такую боль?
И слезы, слезы ручьем.
Мужчины, не верьте в женские слезы. Если они не луковые, конечно. Любая женщина может плакать по заказу. Или это - переодетый мужчина.
И Джерисон расслабился.
Все укладывалось в схему. Слабая женщина, хрупкое создание, нервы, ревность... производство?
И что?
Ну не мог, никак не мог благородный граф воспринимать женщину всерьез - как реального хозяина.
Замок?
