остановившуюся неподалеку повозку. Она оказалась почтовой каретой. Кучер нетерпеливо встряхнул вожжами:

— Ну что, вы садитесь?

— Я?

Он указал кнутом на камень, на котором я сидела раньше.

— Разве не вы махнули мне до дождя? Или уже передумали?

Я поглядела на склон, соображая. Это и есть та дорога, по которой мы отправимся дальше? Если обогнуть по ней холм, сойти и подняться наверх, получится куда быстрее, чем я сейчас буду взбираться пешком…

Так я села в карету и изменила свою судьбу.

Потому что в течение получаса, пока мы огибали холм, я успела размечтаться: вот так бы ехать и ехать, и уехать туда, где меня никто не знает, где я никому не нужна, никому ничего не должна. Начать новую жизнь под чужим именем; делать то, что мне больше всего хочется, — рисовать… Наивная! Как будто прошлое можно оставить за спиной, не оглядываясь и избежав его последствий в настоящем…

И я замерла с рукой, поднятой, чтобы остановить кучера. А что мне мешает сейчас это сделать? Самое ценное — краски и кисти — у меня с собой. Кошелек (на мелкие расходы, как сказал отец) в сумке. А драгоценности и платья пусть по-прежнему остаются в сундуках.

Соседи-пассажиры спали или сонно смотрели в окно; никто не обратил внимания на мое незаконченное движение. Я устроилась поудобнее и предоставила судьбе везти меня, куда она пожелает.

Судьба решила — вот ирония! — отправить меня прямиком в Рист…

Умолкнув, я взглянула на Силвера: он лежал, заложив левую руку за голову и внимательно слушал. Он молчал, и чем дольше длилось это молчание, тем больше я понимала, каким бессвязным и наверняка глупым кажется ему мой рассказ-объяснение. Но я сцепила на животе руки и постаралась не слишком сутулиться под его взглядом: к тому времени я уже сидела на кровати.

Силвер длинно вздохнул и сказал:

— Давай-ка проверим, правильно ли я тебя понял. Ты сбежала, потому что боялась, что я запрещу тебе рисовать?

— Да.

— Вот как, — сказал Силвер и вновь умолк.

Я принужденно засмеялась. Вздрогнув от холодного ночного воздуха, обхватила себя за плечи.

— Знаю, это звучит не очень нормально, но…

— Это не только звучит, но и есть ненормально, — выразительно произнес Силвер. — Но… такая уж ты мне досталась. Иди сюда.

— Что?

— Ко мне. Под одеяло. Холодно ведь, — он показательно откинул край одеяла и похлопал ладонью по матрасу. Когда я скользнула обратно и нерешительно пристроила голову ему на грудь, Силвер глубоко вздохнул и обхватил меня здоровой рукой.

— И что, — пробормотала я, не веря, — это всё? Все, что ты мне скажешь?

— А чего ты от меня ожидала? Грома и молнии?

— Ну… да.

Силвер помолчал.

— А знаешь, когда мне сказали, что моя нареченная развлекается живописью, я подумал: неплохо было бы открыть в Ристе школу рисования.

Я сумела только беспомощно пробормотать:

— Ох, Силвер…