Физиономия у него сделалась такой виноватой, что Ольга не сдержала улыбки:

— Ладно, Дмитрий! Я очень хорошо понимаю ваши трудности. Думаю, мы с вами непременно подружимся.

Она вдруг почувствовала к этому человеку симпатию.

Присутствовало в нем что-то притягательное…

— Всегда к вашим услугам, ваше высочество! И секретарь-телохранитель, по-военному дернув головой, исчез за порогом.

Снова Ольга увидела Макарова после первого прыжка.

Он пришел к ней, чтобы сопроводить ее высочество в кают-компанию.

За столом был молчалив, целеустремленно поедал блюда, которые приносил официант, но не забывал бросать по сторонам быстрые взгляды.

Словно ожидал немедленного нападения на охраняемую особу.

Ольга чувствовала рядом с ним какое-то странное неудобство. И потому тоже молчала.

Наконец она не выдержала:

— Скажите, Дмитрий… У вас родственники есть?

— Нет, ваше высочество. Погибли во время нападения пиратов. Я — сын РОСОГБАК.

— Надо же! — удивилась Ольга. — Как и мой брат… Как его императорское величество. Похоже, в вашей РОСОГБАК все такие…

Макаров посмотрел на нее ясным взором.

— Нет, ваше высочество. Среди «росомах» хватает курсантов, имеющих родителей. Их, кстати, намного больше, чем сирот. Однако сироты, как правило, добиваются большего. У них просто нет других шансов для приемлемой жизни. У них нет тылового прикрытия и не на кого надеяться, кроме самого себя. Для сирот школа «росомах» — и отец, и мать, и старший брат… И остается только благодарить Бога за то, что великий князь Роман создал когда-то нашу бригаду!

«А ведь и в самом деле, — подумала Ольга. — Нам-то, выросшим под теплым родительским крылышком, не понять…»

Впрочем, она с некоторых пор понимала. Но для этого и самой пришлось потерять родителей.

— Скажите, Дмитрий… А у вас девушка есть?

Секретарь чуть вилку не выронил. Выпрямился, будто ему лом в позвоночник воткнули, воззрился на нее ошалелым взглядом.

— Д-да, ваше высочество.

— И жениться на ней собираетесь?

— Ну… разумеется… если, конечно, она согласится выйти за меня…

Ольга помолчала, ковыряясь в очередной тарелке — чувство голода уже было удовлетворено.

— А вы не задумывались, как ей жить с «росомахой»?

Макаров вновь принялся жевать.

Ольге даже показалось, что секретарь-телохранитель не намерен удостоить ее ответом.

Какие-то глупости спрашивает высокородная барышня… Как и все эти глупые бабы…

— Знаете, ваше высочество… Я ведь не единственный «росомаха» на свете. Если за других выходят замуж, почему нельзя за меня? К тому же дело вовсе не в «росомашьем» звании. Так живут все военные. И моя девушка будет жить, как все жены военных. Кто-то ж должен выполнять долг перед родной страной, а не только думать о собственном благополучии!

Он был прав.

Бывают порой времена, когда думать о собственном благополучии — означает предавать страну, предавать своих близких. Кто-то должен выполнять долг. Вот папочка вроде бы думал о стране. Но, наверное, больше о благополучии — своем и близких. Иначе бы не оказалось столько недовольных в империи!

А с другой стороны, каким бы ни был правитель, недовольные всегда найдутся. Ибо лес рубят — щепки летят. Если думать о каждом человеке в стране, про саму страну скоро придется забыть. Потому что в жизни всегда есть выигравшие и проигравшие, а справедливость — просто миф, придуманный проигравшими, чтобы выигравшие, одержав победу в схватке с судьбой и себе подобными, не пребывали после этого в спячке, почивая на лаврах.

Вот брат это прекрасно понимает. Потому-то и выиграл. Но и в спячке не пребывает. Ради страны готов жениться на нелюбимой женщине.

Интересно, а она, Ольга, смогла бы на самом деле выйти замуж за нелюбимого, если бы потребовалось для родины. Прежде, наверное, смогла бы. А вот теперь… Неведомо теперь!

С некоторых пор ей начал нравиться секретарь брата. Было в Найдене нечто, заставлявшее громче стучать ее сердце…

Вот за него бы она вышла. Но принцессе никогда не бывать замужем за простым «росомахой»!

Черт возьми, что все-таки у нас за жизнь!

— Вы не согласны со мной, ваше высочество? — спросил телохранитель, вперившись в нее ясным взором.

— Согласна, старший лейтенант.

Кстати, большой вопрос: решится ли Найден жениться на ней, если она откажется от всех своих исключительных родовых прав. Они с Миркиным — друзья. Дружбу с императором променяет на семейную жизнь только идиот. Да и вообще, с чего она взяла, что у Найдена тоже стучит сердце при взгляде на нее. У таких ни один мускул не дрогнет. А уж сердце они способны закопать глубоко-глубоко, так что его ни одна собака не выроет…

Она ж с Найденом даже ни разу не оставалась с глазу на глаз…

Ладно, дурацкие какие-то мысли лезут в голову. Сейчас главная задача — политически выгодно женить брата. Потом — спасти сестер. А потом уж дело до самой себя дойдет.

— Вы правы, Дмитрий! Долг бывает гораздо важнее всего остального. И это чувство присуще даже женщинам.

Макаров ответил легким кивком:

— Особенно, если это касается детей, ваше высочество!

— Детей — само собой! Но и мужа — тоже… Впрочем, не тем я вам голову забиваю. Ешьте, пожалуйста!

И секретарь снова взялся за вилку.

Второй прыжок, естественно, тоже закончился обедом.

Однако на нем Ольга уже не донимала Макарова вопросами. Сейчас она испытывала по отношению к секретарю какую-то робость, и с этим чувством никак не удавалось справиться.

Возможно, это были какие-то последствия прыжка.

Впрочем, чувствовала Ольга себя вполне здоровой, повода обращаться к корабельному медику не было…

После обеда капитан «Ярослава» пригласил ее высочество на экскурсию — в центральную рубку транссистемника.

Там было любопытно, но не более.

Оленька с младых ногтей бывала на мостике императорской яхты. Поэтому здесь удивить ее чем-либо было невозможно. Такие же видеопласты, такие же пульты, такие же люди работают за ними…