транспортное средство. А кто у нас пилот?

Никто. В каком это смысле — никто? В смысле, как ноубоди для Фаратовой грудастой Ленуськи? Ну нет, тут этот номер не пройдет! Еще раз запросим СРЦ… Нет данных! А если мы запросим самого пилота?

Кирилл уже собрался было переключиться в режим прямой связи. Как вдруг замер…

Стоп- паньки, паренек! Как говорит Спиря, спешка нужна только при ловле блох!

Кирилл всем своим существом ринулся в электронные потроха системы разведки и целеуказания. Так-с, блокируем охранных цербов, пусть играют в догонялки с пасынками. А сами оседлаем ИскИна, командующего СРЦ. Вот так, дружок! Нам нужна не прямая связь с "колибри", нам нужна линия, осуществляющая информационный обмен данными с чипом летательного аппарата. Ага, под контроль ее! Теперь проникаем в систему управления "колибри". Отлично! А где у нас блок видеопередачи? Вот он! А теперь проникаем внутрь этого блока…

Через мгновение перед мысленным взором возникла картина, которую наблюдал видеочувствительный слой, нанесенный на лобовое стекло "колибри".

Оп- паньки! Ну что ж, я не удивлен!

Перед Кириллом было знакомое лицо. Короткие, стриженые бобриком волосы; мужественное, словно закаменевшее лицо; усы подковкой; умный взгляд серых глаз…

Господин прапорщик Феодор Малунов, собственной персоной!

Что и требовалось доказать!

И, кстати, без персонального тактического прибора. Он что, в темноте видит? Или предпочитает работать с дисплеем самого колибри?

Впрочем, сам по себе ночной полет еще ничего не значит. Прапор отправился проинспектировать несение службы отрядом, отправленным в ночной дозор. К примеру…

Ладно, сейчас проверим.

— Борт "а-двадцать три"! Это дежурный СОТУ! Доложите обстановку!

Пилот второго "шмеля" тут же отозвался:

— Дежурный СОТУ! Это борт "а-двадцать три"! Направляюсь в район, назначенный для несения боевого дежурства. Двигаюсь в кильватере АТС борт "а- двадцать четыре", следующего с тем же заданием!

"А что позади тебя?" — хотел спросить Кирилл. Но не спросил. Не видит пилот позади себя ничего. Иначе бы непременно доложил о борте "бэ-ноль пять".

А если Кирилл спросит о "колибри", то господин прапорщик немедленно насторожится. Как это так — пилоты дозорных бортов его не видят, а дежурный видит. То есть как раз тут все может быть в норме — проверяемые и не должны видеть проверяющего. Так что ничего мы о "колибри" спрашивать у "шмеля" не станем. А вот самого "колибри" надо спросить, ибо если дежурный не спросит, то господин прапорщик может заподозрить, что дежурный не спрашивает его специально. Как будто не видит, хотя должен видеть.

Или не спрашивать? Вдруг дежурный и не должен видеть "колибри"? Есть ведь и такой вариант… Да ну чушь какая, летучий мусор! Что ж, господин прапорщик у нас станет перекрывать информацию о себе? Это будет выглядеть подозрительнее, чем такой вот полет…

Дьявол меня возьми, да у нас же есть перечень заявленных ночных полетов! Совсем меня Шакирянова азиатка памяти лишила, кол ей в дюзу! Глянем… Ну вот! Пожалуйста! Прапорщик Малунов, назначение полета — проверка дозорных отрядов.

— Дежурный СОТУ! Это борт "б-ноль-пять". С инспекторской проверкой ночного дозора по маршруту номер два, пункт три перечня заявленных ночных полетов.

Далее молчать было неумно. И не просто неумно, а преступно-глупо.

— Борт "б-ноль-пять". Это дежурный СОТУ. Принял!

— Почему не запрашиваете?

— Извините… — Кирилл чуть не добавил "господин прапорщик".

Уже завтра бы схлопотал наряд вне очереди за нарушение режима секретности.

— А я уж было подумал, что в недрах СОТУ сбой, и система меня не зафиксировала.

— Нет-нет, — поспешно сказал Кирилл. — Все под плотным штурманским контролем.

— Ну и ладно. А то вы ведь в первый раз на дежурстве, насколько мне помнится.

Этой фразой господин прапорщик явно давал понять, что узнал дежурного.

— Да, госп… борт "бэ-ноль-пять".

— Ну тогда спокойного дежурства!

— А вам семь шпал под колеса! — пошутил Кирилл.

— Семь шпал под колеса? Как это?

— Такое у нас в приюте было пожелание счастливого пути.

— Понял вас! — прапорщик, успокоенный, отключился.

А Кирилла этот диалог не успокоил. Ведь ясно, что чем бы господин прапорщик этой ночью ни занимался, а проследить за ним не помешает.

Правда, ведь интересно вот что: если господин Малунов является не совсем тем, за кого себя выдает, то как он намерен скрыть потом то, что намерен сделать?

Вопрос этот ответа не имел. Для Кирилла, разумеется. И, разумеется, — пока…

Ладно. Как говорит Спиря, не будем гнать лошадей, мужики.

Кирилл вернулся в виртуальность и снова проник в систему управления колибри. На этот раз он проник в блок приборов ночного видения. Пропущенный через анализатор сигнал позволял видеть окружающее практически как днем.

"Колибри" несся над степью так, что трава сливалась в сплошную серую поверхность. Будто волны родной Маркизовой лужи простирались перед глазами Кирилла. Минут через десять показался гряда холмов под названием Динозавров Позвоночник.

А еще через пять минут, атээска, замедлив скорость, снизилась и устремилась в разверстое отверстие, которое Кирилл без труда идентифицировал как вход в пещеру Змеиное Гнездо. После этого Кирилл ослеп — прапорщик выключил все приборы аппарата, кроме маячка-автоответчика "свой-чужой".

Через десять минут ожидания Кирилл оставил в системе пасынка, а сам вернулся к работе над шайбой. Он снова отыскал меню лиц, задал виртуальной проститутке типичную азиатскую внешность. Пусть Шакирянов кушает стандарт. Хотя, скажем, личико Фирюзы Ахмедалиевой, Светланиной сокурсницы, выглядело бы на таком теле гораздо пикантнее. Но может Шакирянову нравятся как раз обведенные по циркулю казахские "блины".

Кирилл работал споро, но тем не менее перепрограммирование с непривычки заняло больше часа. С такой скоростью работы он бы не заработал бы себе даже на хлеб, а не только на масло. Правда, ведь занимается он этим в служебное время… Периодически он навещал дежурящего пасынка, но тот оставался слепым.

И оставался слепым восемьдесят минут.

А потом системы "колибри" ожили, и Кирилл оставил шайбу.

Прапор уже сидел в кресле. Теперь он был в шлеме.

Прошел сигнал вызова.

— Дежурный СОТУ слушает, — тут же отозвался Кирилл.

— Дежурный СОТУ! Это борт "бэ-ноль-пять". Что вы наблюдали?

Кирилл опешил. В мгновение ока в его мозгу пронеслись несколько вариантов ответа. От "ничего" до "не понял вопроса". В конце концов он решил, что правильным ответом может быть только правдивый. Все остальные станут подозрительными. К тому же, существовала вероятность и того, что все это нарушение маршрута полета является проверкой работы его самого, дежурного. Такой прием со стороны Портоса- Парамонцева вполне можно ожидать.

— Я наблюдал нарушение заявленного маршрута номер два, борт "бэ-ноль-пять". Полагаю, в рапорте на имя начальника штаба вы объясните это нарушение.

— Разумеется. А теперь слушайте меня внимательно, дежурный СОТУ. — Последовала короткая пауза, а затем совершенно незнакомый голос произнес: — Не было никакого нарушения. Борт "бэ-ноль-пять" проследовал по маршруту номер два. Повторите, дежурный, как поняли?

Конечно бы, Кирилл возмутился. И сказал бы, что на колу он видел господина прапорщика с его попытками втянуть дежурного в нарушение. Он бы обязательно так сказал, говори с ним сейчас прапорщик