Граница прыжка – пятнадцать километров!
По фрегату разнесся короткий вой сирены, предупреждающий команду о том, что сейчас корабль сменит режим силового кокона и окажется на короткое время без защиты от средств нападения вражеского корабля.
Рев стих.
– Господин капитан первого ранга, режим работы фогель-генератора переключен! – доложил Перминов.
– Добро! – рыкнул Приднепровский. – Восстановите защиту фрегата!
– Поставить внутренний кокон! – скомандовал Перминов.
– Есть!
Прошла пара секунд, и последовал доклад:
– Внутренний кокон поставлен! Защита фрегата восстановлена!
– Начинайте взламывать силовую защиту цели, – распорядился Приднепровский.
На видеопластах ничего не изменилось.
Вражеский эсминец продолжал висеть на расстоянии девяти с половиной километров от фрегата.
Приднепровский в свою очередь подошел к Осетру.
– Сейчас они заволнуются. Как только обнаружат, что вокруг исчезла Вселенная. Наш силовой кокон для их сканеров непроницаем, и потому вражеский эсминец попросту ослеп.
Осетр понимающе кивнул. И вдруг поймал себя на мысли, что принимает объяснения капитана как должное.
Будто уже оказался на троне…
– Так точно, господин капитан первого ранга, – отозвался он.
– Через какое-то время они сообразят, что случилось, – продолжал Приднепровский, понимающе кивнув, – и расширят свой кокон, чтобы, наткнувшись на наше поле, хотя бы понять, где оказался противник. Однако сначала они наткнутся на внутреннюю поверхность внешнего кокона, и понимание этого открытия отнимет у них еще какое-то время. И только потом они смогут определить хотя бы направление, в котором находимся мы.
Прошло несколько минут и за эсминцем вспыхнуло сияние – это коснулись друг друга защитные силовые поля двух кораблей.
– Правую фронтальную установку – в режим острого луча! – скомандовал кап-три Боровиков, главный артиллерист «Святого Георгия-Победоносца».
Эсминец двинулся прочь от того места, где разливалось сияние. Оно потухло, но еще через какое-то время загорелось в новом месте, уже между двумя кораблями – эсминец наткнулся своим полем на внутренний кокон фрегата.
И тут же вся поверхность кокона, обращенная в сторону эсминца, вспыхнула звездочками. Это артиллерийские установки врага открыли огонь по тому месту, где, как определил командир эсминца, находится враг.
– Напряженность защитных силовых полей – двадцать пять процентов, – доложил Перминов. – Угрозы прорыва нет!
Устроившийся в кресле перед центральным видеопластом Приднепровский кивнул и скомандовал:
– Начинайте, Боровиков!
– Внимание, комендоры! – рявкнул главный артиллерист. – Правая фронтальная установка по цели – огонь! Режим – непрерывный!
И тут же вспыхнула звезда в том месте, где находилась граница кокона, прикрывавшего эсминец.
– Двадцать процентов максимальной мощности, – рявкнул Боровиков. – Двадцать пять процентов…
Звезда разгоралась, наливалась кровавым сиянием.
– Тридцать процентов… Тридцать пять…
От звезды круговыми волнами побежала по сторонам багровая рябь.
– Ага, – сказал Перминов. – Защитные системы врага постепенно приближаются к максимально допустимому уровню?
– Может, подключим левую фронтальную установку? – спросил Приднепровский.
– Можно, конечно, – сказал Боровиков. – Но хотелось бы проверить, справимся ли мы одной установкой… Сорок процентов максимальной мощности…
Рябь сделалась оранжевой, потом желтой.
– Сорок пять процентов…
Разбегающиеся от кровавой звезды волны позеленели, потом сделались голубыми.
– Пятьдесят процентов…
Волны стали фиолетовыми. А потом они словно взбесились. На основную амплитуду наложилась дополнительная. Уже вся обращенная к фрегату часть вражеского кокона стала фиолетовой. Она колебалась, словно раскачивало ветром подвешенный воздушный шарик.
– Резонанс начался, – восхищенно сказал Перминов. – Всего на пятидесяти процентах резонанс начался! Сейчас защитная автоматика отрубит кокон, чтобы вражеский генератор вразнос не пошел… Эсминец не заденете, стрелкиґ? – обеспокоенно спросил он Боровикова.
– Нет, луч направлен в сторону… А у тебя поле внешнего кокона обоюдополяризованное?
– Разумеется! Не волнуйся, луч ваш за пределы кокона не вырвется!
И тут фиолетовый воздушный шарик лопнул. Точнее, не лопнул, а просто исчез.
– Силовая защита противником утрачена! – доложил кап-три Колесов, главный специалист системы разведки и целеуказания.
– Применить установку электромагнитного импульса! – скомандовал Приднепровский.
Боровиков тут же продублировал приказ.
Фрегат не содрогнулся. И эсминец тоже.
Но чей-то голос объявил:
– Залп ЭМИтером произведен!
Приднепровский встал и повернулся к Осетру:
– Ну что ж, Башаров… Ваша очередь браться за дело! Приказываю десантному отряду взять вражеский корабль на абордаж. Сейчас мы в придачу угостим их ударом станнеров. Так что вы вряд ли столкнетесь там со сколь-нибудь организованным сопротивлением.
– Есть взять вражеский корабль на абордаж! – отозвался Осетр, с трудом сдерживая рвущееся в голос ликование.
Глава шестьдесят четвертая
Сам по себе абордаж происходил очень обыденно.
Когда Осетр примчался в транспортный отсек, десантники давно уже погрузились в катера. Старлей Мормышев одиноким перстом маячил между машинами. Увидев командира, подскочил, доложил о готовности отряда к операции.
Загрузились в головной катер, надели на головы персональные тактические приборы.
Осетр сообщил на мостик о том, что отряд в порядке, и получил приказ начинать операцию.
Открылся десантный люк, и катера один за другим начали покидать борт фрегата.
Вскоре все семь устремились к висящему в отдалении эсминцу.
В шлеме Осетра раздавались голоса, ведущие переговоры между мостиком и пилотами.
– «Крабы» с первого по седьмой! Система защиты взяла вас на контроль!
Все семь пилотов сообщили, что поняли.
– Можете высаживаться на обшивку цели! Стрельбы по вам не ведется!.. «Орел-один»! Готовьтесь к началу абордажа!
«Орел-один» – это был позывной Осетра.
– «Орел-один» понял готовиться к началу абордажа! «Орел-два»! «Орлы» с третьего по пятый!.. Получен приказ готовиться к началу абордажа!
Найдён и командиры взводов доложили о том, что приказ понят.
Все почувствовали легкий толчок – перед касанием обшивки эсминца нейтралины катеров отключились.
