прыжком резко перемещается в ряды нападавших… Всего на миг мы с капитаном стремительно проносимся почти рядом, но при этом так недосягаемо далеко… Я инстинктивно, в неосознанной попытке спастись, рефлекторно взмахиваю рукой, успевая мазнуть ею по обнаженной и липкой от крови груди капитана в тщетной надежде ухватиться, но резкий рывок в одно мгновение уносит меня за пределы защищающего кольца.

— Это он. Крейван — предатель, — успевает мелькнуть в сознании мысль, прежде чем меня сильным ударом по голове лишают сознания.

*****

Медленно прихожу в себя. Мне очень плохо: голова невероятно гудит, сразу накатывает ощущение дурноты, отдаваясь отвратительным ощущением во рту, тело горит от боли. Впечатление, что я столкнулась с космолетом… Невероятным усилием немного приподнимаю веки, чтобы тут же опустить их от резкой слепящей белизны. Как это знакомо — безликая отчужденная холодность больницы… Сразу всплывает глубинный, давно укоренившийся, безотчетный страх, отгоняя дурноту и заставляя меня найти силы, чтобы повернуть голову. Я вижу Крейвана. Он, зафиксированный каким?то светящимся каркасом, неподвижно сидит у противоположной стены. Скорчившись. Замерев в безумно скрюченной позе. Я какое?то время недоуменно смотрю на него, пытаясь понять… Он просто излучает горе и обреченность. Что произошло? И тут я вспоминаю… бой, его предательство… Это он!

— Зачем я им? Где мы? — слова с огромным трудом продираются сквозь пересохшее горло.

Неймарец медленно поднимает голову, всматриваясь в меня мутным, расфокусированным от боли, взглядом алых глаз.

— Хотят тебя использовать. Мы на их корабле, направляемся в галактику Млечный путь к их базе– лаборатории, — голос совершенно безразличный и безжизненный.

— Как? — сердце сжимается от страха.

— Как всегда, — шепотом отрезает он и снова роняет голову на согнутые колени.

Что?то странное есть в его состоянии — не похож он на удачливого шпиона, воссоединившегося со своими.

— Почему меня? — шепчу я.

— Хотят закрепить и усилить твои способности, — спустя время доносится со стороны неймарца глухой ответ. — Они долго искали проявление подобных способностей. А тут — у землянки. Такая удача.

Сразу вспомнился получеловек–полунеймарец, всплыла строчка из моего прогноза по ортегам — "имеют хорошую геномную совместимость с генетическим материалом большинства других рас", а у людей, надо полагать, еще лучше, и… становится ясно, что понял капитан, увидев прогноз, почему был так взволнован… Если предположить, что в нашу ДНК можно встроить участок инопланетного, сходного с нами по структуре и органике, ДНК, применительно к тем расам, что подобно нам являются их носителями, и подопытный выживет, то можно с большой вероятностью предположить его видоизменение, какую?то внешнюю или функциональную трансформацию. А если подобную, насильственно вызванную мутацию закрепить специальной геномной селекцией в последующих поколениях? Можно с большой вероятностью предположить создание нового вида, значительно превосходящего по функциональным возможностям существующие сейчас! Кто?то занимается практическими попытками создания новой расы или возможностью усиливания имеющихся путем внедрения на генном уровне способностей более продвинутых рас. И наша раса со своей геномной пластичностью — это отличнейший плацдарм для подобных экспериментов!!! Вот только для той же селекции нужно время, хотя бы три–четыре поколения… Зашло ли все настолько далеко или это только попытки совершенствования отдельных особей, но не вида в целом?! И кто за этим стоит?

Вот почему в конфедерации невероятно суровые законы, всегда смертью карающие попытки вмешательства в геном любой расы, вот почему запрещены несанкционированные межрасовые союзы и, тем более, возможное в таких случаях потомство полукровок… Для любой пары, являющейся представителями разных рас и желающей заключить семейный союз, обязательным условием становилась специальная медицинская процедура, призванная блокировать геном одного из возможных в будущем родителей, — чтобы не нарушать видовую чистоту линии наследования.

Так вот почему капитан спрашивал о межвидовом потомстве? Пытался почувствовать мой эмоциональный отклик, выяснить мое отношение к вопросу… И вот почему направил в тот сектор карателей! Если они найдут лабораторию — ни у кого из ее обитателей не будет шанса выжить… А что, если эти эксперименты имели успешный характер? Ведь те странные полулюди, напавшие на "Эндорру", могут быть всего лишь расходным материалом, неудачным результатом, а лучшие "экземпляры" укрыты где?то отдельно… Пока не ясен масштаб происходящего, но в любом случае — это реальная угроза спокойствию конфедерации и господству неймарцев!

Но Крейван? Как он мог? Кто угодно, но не неймарец…

— Почему? — следствием размышлений вырывается вопрос.

Опять затянувшееся молчание и в итоге все же натужный ответ:

— В прошлом году они захватили в плен мою дейрану — мою пару. Она также работала на "Эндорре". По всем проверкам она погибла, но… я продолжал чувствовать ее. Поэтому, когда вышли на меня и предложили информировать о ходе действий Гайяра под угрозой ее ликвидации, — я не мог отказаться.

— Радостно осознавать, что хоть у кого?то неплохие перспективы, — от отчаяния съязвила я, хоть как?то стремясь задеть его.

Неймарец опять долго молчал, прежде чем ответить:

— Я перестал чувствовать ее сегодня утром… Они ее уничтожили.

Теперь уже молчала я. Получается, в отключке я пробыла не меньше суток. Было страшно: страх душил, выворачивал наизнанку и топил в своей бесконечной глубине. Оказаться подопытным кроликом, стать кем?то, но уже не собой не хотелось ужасно… Сколько раз за последние семь лет я мечтала, что вот, если бы я была не такой слабой, имела бы реальные возможности отплатить неймарцам за свое горе, шанс навредить им… Но сейчас, как никогда, четко поняла, что если бы ради этого надо было стать чужой самой себе — не смогла бы тоже! Страшно было за всех тех обреченных, кого эти жаждущие власти естествоиспытатели захватили в плен, с кем сотворили такое… Страшно было и за Крейвана, потому что на собственном опыте знаю, каково это — выбирать в таких условиях. Мне тоже приходилось делать этот выбор постоянно, и даже сейчас — чем как не аналогичным ему решением, своеобразным предательством своих соплеменников можно назвать мой прогноз, направивший космическую армаду конфедерации в родную галактику? А ведь я достоверно знаю, какие последствия у этих налетов! Как никто иной понимаю, какой ужас, отчаяние и безысходную боль приносят действия карателей!!! И я помогаю им, помогаю врагам… При этом продолжая каждую минуту снова и снова возвращаться к мысли о тех, кто пострадает, лишится родных… и по моей вине тоже! Как я буду жить с этим дальше?

Было страшно и за себя. Одна мысль о том, что совсем скоро я фактически исчезну, превратившись возможно во что?то неимоверно далекое от исповедуемых мной истин и законов, от моего внутреннего мира и моей души, во что?то чужое… заставляла беззвучно кричать в протесте, предпочтя гибель такому исходу. Но кто позволит мне такую роскошь, как выбор?

— А что на "Эндорре"? — одна мысль о том, что тарн и Оболтус могли пострадать, сжимала сердце спазмом безысходности.

— По сравнению с другими нападениями — все неплохо. Гайяр словно предвидел все, видимо, он меня все же давно раскрыл… Жертв, конечно, немало. Но они вообще никогда сопротивления не встречают, поэтому, поняв, что не справятся — бросили тех, кто не успел вернуться, и скрылись. У меня был четкий приказ — привести тебя. Прости, — в голосе и взгляде неймарца была мертвая пустота.

— А откуда они знают обо мне? — уже понимая, что он ответит, мучительно прошептала я, чувствуя, что состояние слабости только усиливается.

— Я же должен был объяснить им, как нашли похищенную девочку…

— Как они подавляют и обезвреживают защитную систему? Это какое?то устройство? — выдохнула я почти уверенность.

— Да, по–видимому, я точно не знаю. Но мне передали устройство для связи — его сигнал, в принципе, не регистрировался нашими системами…