— Терез, — тон, каким он обратился к ответственному за безопасность "Эндорры" айкару, меня бы просто прибил, расплющив навечно, — немедленно привести весь атакующий состав и системы корабля в полную боевую готовность!

И тут же, разорвав контакт, поднялся и, бросив на меня непривычно напряженный взгляд, вышел.

Я, пытаясь унять тревожно забившееся после заявления капитана сердце, посидела недолго, успокаиваясь и обдумывая отданный им приказ.

— Кажется, у нас ожидаются глобальные проблемы, — сообщила розовому соседу очевидный вывод. — Надо как?то не попасть под раздачу…

Кактусик явно был со мной солидарен, т. к. воинственно передернувшись, максимально растопырил свои колючки.

Ольга

Это случилось на следующий день. Потом я много–много раз вспоминала, как развивались события, снова и снова дотошно прокручивая мгновение за мгновением, или наоборот, выхватывая из памяти какие?то отдельные куски или наиболее ужаснувшие меня эпизоды. Так, с утра мы с Шейн–оганом, пока ожидали активации системы, дружно хохотали, обсуждая очередную проделку присутствующего тут же кактуса. Я решила так и называть его — Оболтус. Улыбающееся лицо тарна, его глаза, лучившиеся невероятным лукавством и добротой… наверное, именно этот его образ навсегда останется в моей памяти.

В следующий миг мысль перескакивает уже на другое. Странное ощущение внезапно накатившего напряжения, невероятного по силе, схожего с резкой ударной волной. Взгляд — и я вижу застывших в какой?то очевидно болезненной скованности коллегу и розоватого обжору. И система… Она просто сходит с ума. В ужасе от непонимания происходящего, от ощущения накатывающей паники, от осознания, что происходит что?то неправильно ужасное, я вскакиваю, пытаюсь трясти Шейн–огана, что?то кричу… Ничего не происходит, и я в отчаянии от страха кидаюсь к выходу, сосредоточившись на мысли о том, что надо позвать на помощь… Доведенным до автоматизма жестом мгновенно блокирую вход в блок прогнозистов. Делаю это даже не потому, что обязана, а потому, что — страшно. Страшно оставить их одних… там за спиной… таких неподвижно–беззащитных.

Я бегу в какой?то невнятной абсолютной тишине… Все дальше и дальше по коридору. Кругом тамлинги, айкары, тарны — и все, словно статуи, застывшие… И глаза всех наполнены болью и ужасом понимания. Одна я не понимаю ничего, но могу двигаться свободно. Это пугает еще больше! И это напряжение — давящее, окутывающее — оно не покидает, оно постоянно рядом… Я кричу, зову на помощь, панически пытаясь хоть что?то решить — и не могу, просто не понимаю, что делать.

Внезапно впереди, в полускрытой от меня темноте коридора я улавливаю резкое движение и вижу фигуру… человека. Мысль пронзает потрясением. Человек? На "Эндорре", кроме меня, людей не было… Я резко отступаю назад, запоnbsp;В следующий миг мысль перескакивает уже на другое. Странное ощущение внезапно накатившего напряжения, невероятного по силе, схожего с резкой ударной волной. Взгляд — и я вижу застывших в какой?то очевидно болезненной скованности коллегу и розоватого обжору. И система… Она просто сходит с ума. В ужасе от непонимания происходящего, от ощущения накатывающей паники, от осознания, что происходит что?то неправильно ужасное, я вскакиваю, пытаюсь трясти Шейн–огана, что?то кричу… Ничего не происходит, и я в отчаянии от страха кидаюсь к выходу, сосредоточившись на мысли о том, что надо позвать на помощь… Доведенным до автоматизма жестом мгновенно блокирую вход в блок прогнозистов. Делаю это даже не потому, что обязана, а потому, что — страшно. Страшно оставить их одних… там за спиной… таких неподвижно–беззащитных.

здало понимая, что кем бы он ни был — он опасен, потому что сам факт его нахождения на корабле… противоестественен. Он так же резко шагает следом за мной, выступая из тени. И я тут же на миг застываю подобием соляного столба, потрясенная увиденным. Это… не человек. Вернее, человек, но… не человек! Фигура, тело, пропорции, движения — все человеческое, наше — земное. Но кожа… медного цвета, как у ортега, волосы и — глаза, как у неймарца. Алые и пылающие невероятным гневом, сосредоточенные на мне. Крик обрывается в горле, сдавленном резким спазмом. Что это?!! Я в ужасе, не в силах оторвать взгляд от его лица, со все больше проступающей циничной ухмылкой, пячусь назад, ощущая, как в животе собирается ледяной ком всепоглощающего страха.

— Я нашел девчонку, — неожиданно зло произносит мой преследователь кому?то невидимому, объединенному с ним средством связи.

И этот голос, и особенно эта ухмылка — они словно разрывают пелену панического тумана, заставляя меня резко сорваться с места. Так я еще никогда не бегала… Бежать от смерти, наперегонки с ней, когда затылком ощущаешь ее ледяное дыхание, чувствуешь прикосновение ее костлявой руки к своему плечу — это невероятно, неописуемо. Каждую секунду, каждое мгновение понимая, что вот сейчас — умру. Я мчалась, не разбирая дороги, не думая о маршруте, гонимая инстинктом, единственной мыслью — убежать, спастись, оторваться. Преследователь не отставал ни на шаг, продолжая бежать сзади, фактически нагоняя…

Поворот — и я, так и не замедлив движения, врываюсь в огромный церемониальный зал, в котором, как это ни невероятно, — идет настоящая битва. Тут все движутся, и мне, на ходу влетевшей в тут же поглотившие меня ряды атакующего подразделения экипажа "Эндорры", это уже кажется каким?то чудом. Но одного дикого взгляда вокруг хватает, чтобы понять его причину — тут неймарцы. Все — и капитан, и оба помощника, и доктор. Они не только безжалостно сражаются с настоящей лавиной этих не совсем людей, но еще и, видимо, прикрывают находящихся рядом атакующих от какого?то очевидного воздействия, обездвижившего остальную часть виденного мною экипажа. Ведь присутствующие тут атакующие подвижность не утратили. Захлебываясь судорожным, совершенно сбитым от невероятного бега дыханием, озираюсь кругом. Безумная вакханалия смерти, жестокости и — целеустремленности. Эти странные люди с маниакальным упорством сплошным потоком напирают на четырех красноволосых представителей руководящей в конфедерации расы. Но, и это очевидно и на мой непрофессиональный взгляд, в силе, скорости и выносливости полноценным неймарцам они уступают. Однако их много, и на смену уничтоженным приходят все новые и новые… особи.

Как?! Вопрос бьется в сознании. Как так получилось, что напали на "Эндорру"? Внутри границ конфедерации. И почему система это допустила, почему не было оказано сопротивление? Почему бездействовало боевое оснащение корабля? Даже тревоги мы не слышали… Все так внезапно и стремительно… Как все это вообще возможно? Как? И кто отважился на подобное и — зачем??! И тут же приходит понимание — вот почему на кораблях с похищенными экипажами не было следов сопротивления.

Кругом реки крови, разорванные тела, какие?то органические ошметки… Безумие эйфории боя. Все четверо неймарцев, явно пребывая в состоянии "берсерка", уверенно и методично крушат наседающего со всех сторон противника, уничтожая их, как только возможно — разрывая на части руками и зубами, разрубая странными лазерными палашами или же просто короткими рубящими ударами рук ломая им хребты. Тут же и рассредоточившаяся относительно равномерно полукругом охрана корабля. Эти стараются на расстояние ближнего боя никого не подпускать — расстреливают лучами огненной плазмы издалека, по возможности также скашивая лавину нападающих. В таком режиме проходит не меньше получаса: я, дрожа от ужаса и боясь помешать кому?нибудь или попасть под обстрел, напряженно перемещаюсь внутри этого кольца защитников 'Эндорры', уворачиваясь от летящих со всех сторон частей разорванных тел. Постепенно все же намечается прогресс — ряды этих странных людей немного, но редеют, хотя и среди атакующего подразделения корабля колоссальные потери.

У меня даже мелькает надежда, что выжить все же удастся, когда резкий рывок за плечо отбрасывает меня в сторону. Успеваю понять, что дернул меня Крейван, и вижу подпрыгнувшего, почти взмывшего вверх капитана. Но он не успевает — обхватив меня, первый помощник таким же затяжным