худощавый старик в мятом пыльном костюме и с воспален-
ными глазами. Я вышел из развалин озираясь вокруг, зре-
лище которое я представлял было не из веселых. Останки
моей формы которую я уже около месяца не снимал висели
на мне лохмотьями и были пропитаны потом, кровью и гря-
зью, знаки различия офицера ваффен- СС были практически
неразличимы. Лицо было черное от копоти и грязи, в
потеках пота и крови, все в порезах от мелких осколков от
489
камней и стекол, напугало бы кого угодно. Но женщины с
криком бросились ко мне обнимая и целуя меня, они все
хотели прикоснуться ко мне, видя во мне последний луч на-
дежды. Припадая на правую ногу подошел старик, его уста-
лые глаза смотрели на меня внимательно, прилипшие к
мокрому от пота лбу волосы и небритые щеки. — Я штан-
дартенфюрер Курт Кернер, — сказал он мне устало, но при
этом спина его выпрямилась, глаза сверкнули решимостью.
Я встал по стойке смирно и по полной форме доложил о се-
бе. — Викинги Феликса Штайнера, достойные воины, —
сказал он и положил мне руку на плечо. — Мы проиграли
эту войну, сынок, все кончено, мы стоим перед лицом исте-
кающей кровью Германии, — сказал он и его глаза увлаж-
нились слезами.
Я отказывался верить в услышанное, пытался объяснить
ему что сейчас наберу кучу оружия и боеприпасов и пойду
