38
было чем гордиться. Он более осознанно, и даже с уважени-
ем начал относиться к своему рисованию, он понимал что
это теперь нужно не только ему, но и другим людям. Он на-
чал чувствовать свою ответственность перед тем что он де-
лает и как он делает это. Каждый его рисунок был пропитан
запахом сосновой смолы, запахом дыма от костра, запахом
оружейной смазки и пороховой копотью, запахом пота и
крови, запахом Войны…
Художником Ганс стал на войне, никогда раньше он не
прибегал к этому занятию, разве что пожалуй только в дет-
стве. Однажды он сел на камень в надежде написать домой
письмо. Но настроение было отвратительное, в прошлом
бою погибло шесть бойцов, и их хоронили утром, похороны
были торжественными, но это ничуть не уменьшало скорбь
по товарищам. Грустных вестей домой писать не хотелось, а
все остальные радостными не назовешь. Незаметно для себя
он начал делать карандашом набросок Вильгельма Оберн-
дорфа. Он просто спал и за этим занятием был весьма реа-
листично запечатлен Гансом на белом листе. Ганс с прият-
ным удивлением обнаружил у себя на белом листе образ
друга спящего и видящего сны. Ради шутки он показал
Вильгельму рисунок, к просмотру присоединились и другие
и большинством голосов набросок Ганса был признан как
