ставили палатки, на мангалах жарились шашлыки. Ветера-
ны сидели у костра и вспоминали прошлое, подошла жена
Юнаса, она улыбнулась: — Он у меня когда выпьет, всегда
хвастает, каким он был молодым, отважным и красивым, —
все засмеялись. Она поцеловала его в щеку, посмотрела ему
в глаза: — А ведь ты все еще мальчишка…
Провозглашенный тост за любимых женщин был принят
к общему удовольствию. Вечернее небо слегка отсвеченное
нежной пеленой заката любовалось своим отражением в ти-
хой озерной глади, ветераны вновь наслаждались великоле-
пием карельской белой ночи. Потрескивали дрова в костре,
пламя жадно лизало сухие сосновые бревна. Все как рань-
ше, они снова здесь у костра, кругом древняя тайга погру-
женная в вековую тишину, великолепие белой ночи востор-
гает, солнце не садится, лишь коснется слегка верхушек со-
сен и уже снова поднимается. К этому нельзя привыкнуть.
Белые ночи — незабываемое зрелище.
Сын Гуннара поймал на спиннинг щуку и двух крупных
окуней, запах ухи наполнил поляну. Звучали тосты на нор-
вежском и немецком, во славу воинского братства, воспо-
16
минания каких-то друзей и курьезных случаев связанных с
ними. Чувствовалась мистическая связь с этими скалистыми
сопками и озерами. Здесь повсюду под камнями и мхом
среди вековых сосен лежат их друзья и они приехали сюда
