вуя боли она осела наземь…
Старик Митрофаныч не успел ничего сказать, он знал
что сейчас будет. Он отвернулся, стиснул зубы и закрыл
уши ладонями. Он изо всех сил сжимал голову руками, но
все равно услышал предсмертные вскрики жертв, ноги у не-
го подкосились и он сел на траву. Немец дернул его за ру-
кав, показал на окровавленные тела и подал ему саперную
лопатку. Он начал копать, в воздухе пахло смолой, свежей
землей и кровью. Разноцветные бабочки безмятежно порха-
ли над лугом и трудолюбивые пчелы кружились над цвета-
ми чтобы собрать свою пыльцу…
138
В такие моменты он ненавидел себя, потому что чувст-
вовал себя виноватым, он ненавидел большевиков, он нена-
видел немцев и проклинал эту Войну. Ничего нельзя было
изменить, егеря не оставляли в живых никого кто их увидел.
Он положил лопатку на холмик свежевыкопанной земли и
отвернулся. Егеря уложили тела в яму и закидали землей,
сверху накрыли дерном и закидали сучьями.
Была получена информация, что по деревням ходят
связные от партизанского отряда и под видом местных жи-
телей они собирали информацию о наличии и передвиже-
нии немецких войск и техники. Поскольку отряд уже был в
разработке, пленные связные уже были не актуальны. Егеря
