которых не будет и новых технологий, но в целом позиция науки представляется опасной. И вот с помощью тарифной сетки, иных социальных рычагов, распределяя награды и поощрения, общество пытается загнать ученых на мирный средний путь — не заморозить на корню технологический прогресс и в то же время обойтись без нежелательной социальной критики в настоящем.
В отличие от Полинга, многие ученые считают своей работой науку в узком смысле слова, а политика и социальная критика, по их понятиям, не только отвлекают от научных занятий, но чужды научной жизни. Мы уже упоминали проект «Манхэттен», в результате которого на исходе Второй мировой войны США создали ядерную бомбу. Некоторые участники проекта начали беспокоиться, особенно когда осознали разрушительную мощь нового оружия. Лео Силард, Гарольд Ури, Роберт Уилсон, Джеймс Франк и некоторые другие пытались привлечь внимание политических лидеров и общественности (особенно после того, как нацистская Германия была побеждена) к опасностям грядущей гонки вооружений, а такое состязание с СССР явно намечалось. Но их коллеги не включали политические вопросы в круг своей ответственности. «Я был рожден затем, чтобы сделать определенные открытия, — заявил Энрико Ферми, — а как ими распорядятся политики, меня не беспокоит». И все же Ферми настолько испугался пропагандируемого Эдуардом Теллером ядерного оружия, что подписал известный документ с призывом к Соединенным Штатам не создавать это «зло».
Джереми Стоун, президент Федерации американских ученых, так отзывался об Эдуарде Теллере, чьи старания оправдать термоядерное оружие я описывал ранее:
Эдуард Теллер… настаивал на создании водородной бомбы сперва по личным интеллектуальным мотивам, а потом и по геополитическим. Прибегая к преувеличениям и даже клевете, он полвека успешно манипулировал политическими решениями, отвергая любые меры по контролю оружия и добиваясь эскалации гонки вооружений и реализации всевозможных программ.
Узнав о проекте водородной бомбы, Советский Союз тоже создал такую. Из-за личных особенностей этого человека и из-за необычайной мощи водородной бомбы мир оказался на грани уничтожения: эта угроза могла бы вовсе не наступить или наступить позднее, в более благоприятных политических обстоятельствах.
А значит, еще ни один ученый не повергал человечество такому риску, как Эдуард Теллер, и его вклад в гонку вооружений поистине предосудителен…
Одержимость Теллера водородной бомбой побудила его подвергнуть жизнь на планете неслыханной угрозе…
По сравнению с Теллером другие лидеры атомной физики на Западе были невинными младенцами в политических лесах — они- то были лидерами лишь в силу своих профессиональных талантов, а не политических.
Моя цель заключается не в том, чтобы осуждать ученого, поддавшегося человеческим страстям, но в том, чтобы внушить новый категорический императив: ныне наука дает нам беспрецедентные возможности, но им должна сопутствовать и столь же беспрецедентная моральная сосредоточенность и озабоченность ученого сообщества, а также широчайшее публичное просвещение, всеобщее понимание ценностей науки и демократии.
ИСТИННЫЕ ПАТРИОТЫ ЗАДАЮТ ВОПРОСЫ[152]
Не правительство должно предостерегать граждан от заблуждений, но граждане — удерживать от заблуждений правительство.
Очевидный факт на маленькой нашей измученной планете: пытки, голод, преступная безответственность правительства гораздо шире распространены в тиранических государствах, нежели в демократических. Почему? Потому что тираны не боятся, что их за дурные дела сместят, а демократические власти вынуждены править с оглядкой. В государственной структуре имеется механизм исправления ошибок.
Научный метод при всех его несовершенствах может быть использован для коррекции социальных, политических и общественных систем, и это мне кажется верным независимо от того, какие критерии совершенствования применяются. Как это возможно: ведь наука
