— Сюда, — отвечала она, отвернулась и нажала на стенную панель; теперь я разглядела потайную дверь, выкрашенную в тон стены, дабы никто ее не нашел, не ища нарочно. Я удивленно ахнула, когда миссис Ливермор толкнула эту дверь и в глубине открылись каменные ступени; я шагнула туда, приподняв юбку над пыльным каменным полом.

— Где мы? — спросила я, понизив голос.

— Во всех больших домах такие секреты водятся, — пояснила миссис Ливермор, взбираясь по ступенькам. — Сама посуди — когда их строили-то? Это ж были крепости, тут оборону держали. Думаешь, в этом доме одна такая дверь? Да как бы не так. Я-то, вестимо, тут обычно не мыкаюсь. Я снаружи иду.

Я припомнила, как дважды шла за нею до угла дома, а она как будто испарялась. Словно прочтя мои мысли, она с улыбкой обернулась ко мне:

— Ты там на стенку позорче глянь, мадама. Коли поискать, дверца прямо перед носом. Один раз увидишь — ни за что не потеряешь. Токмо первый раз тяжко.

— Так вы знали, что я за вами иду? — спросила я.

— Ухи-то есть у меня, — проворчала она, взбираясь дальше. — Чай, не глухая.

Мы очутились почти на вершине Годлин-холла, где наткнулись на встречную лестницу, спускавшуюся через противоположное крыло.

— Вон там назад выйдешь, — сказала миссис Ливермор. — Как я обычно захожу.

Перед нами высилась большая дверь, и жестокий мороз пробрал меня до костей. Не может ведь быть, что он тут заперт? Миссис Ливермор извлекла из кармана передника большой крепкий ключ. Я помялась; меня посетило диковинное подозрение, будто дверь эта ведет на крышу и за мою дерзость миссис Ливермор меня оттуда сбросит, однако за дверью мы узрели две лестницы, уводящие в разные стороны.

— Туда — это на крышу. — Миссис Ливермор кивнула влево. — А туда к хозяину.

Мы взошли еще на один короткий марш и на вершине уперлись в тяжелую дубовую дверь. Миссис Ливермор остановилась, развернулась ко мне, и лицо ее чуточку смягчилось.

— Тебе сколько годков, мадама?

— Двадцать один, — отвечала я, не постигая причины такого вопроса.

— Гляжу я на тебя, и мне сдается, что ты мало страшного в жизни видала. Что скажешь, права я?

Я поразмыслила и кивнула:

— Вы правы.

Она ткнула пальцем в дверь.

— Коли мистер Рейзен говорит, что тебе можно с хозяином повидаться, я тебе мешать не стану, — сказала она. — Но ты не обязана. Можешь уйти сию минуту. Спустишься по лесенке, мы дверь за собой запрем, будешь дальше за детками приглядывать, а я своими делами займусь, и тебе ночью спать будет полегче. Сама решай. И скажи сразу, коли чего, а то потом назад пути нету.

Я с трудом сглотнула. Я отчаянно жаждала узнать, что таится за дверью, но предостережение было серьезно и поколебало мою решимость. Да, я хотела познакомиться с мистером Уэстерли, я, в конце концов, имела на это право, но вдруг после ужасного злодеяния его супруги он обернулся чудовищем? Вдруг он пожелает не побеседовать со мною, а расправиться? И я никак не могла закрыть глаза на ранний час: а вдруг мистер Уэстерли еще спит?

— Говори, мадама, — велела миссис Ливермор. — Я тут весь день торчать не стану.

Я открыла рот, уже готовая сказать, что нет, я передумала, но некие ее слова задели струны моего разума, и я пристально воззрилась на нее.

— Вы займетесь своими делами, — промолвила я. — Вы только что сами сказали. И внизу утверждали, что вы не кухарка и не горничная.

— Да уж, — насупилась она. — И что с того?

— Чем вы занимаетесь, миссис Ливермор? — спросила я. — Какова ваша работа?

Она помедлила, а затем лицо ее просветлело полуулыбкою, и она мягко пожала мне локоть. В этот миг я разглядела, что под бравадой ее в недрах души таится добрая женщина. Она не пытается скрыть от меня то, что я жажду узнать, но лишь сомневается, в моих ли интересах это знание.

— Ты еще не поняла, деточка? — спросила она. — Не раскумекала покудова?

Я покачала головой.