— Его освободили три дня спустя. Это мы знаем точно. Джеффри Сковилл специально ездил в Лондон, чтобы лично в этом удостовериться.

Я недоуменно уставилась на брата Эдмунда. Наконец сказала:

— Тогда он, наверное, в Стаффордском замке.

— Мы отправили письмо вашему родственнику сэру Генри. И как раз вчера получили ответ: он не видел вашего отца и ничего не слышал о нем.

Соленые слезы обожгли мне глаза.

— Его поисками занялся Джеффри Сковилл. А уж мы с вами, сестра Джоанна, знаем, что он человек упорный: этот господин обязательно своего добьется.

— Как и я, — сказала я.

— Да. Он действительно похож на вас, — подтвердил брат Эдмунд. Затем он опустил голову и отвернулся.

Раздался звон колоколов — наступило время молитвы. Сестра Винифред вопросительно посмотрела на нас.

— Идите, пожалуйста, — сказала я. — Я хочу, чтобы вы помолились.

Когда сестра Винифред ушла, я спросила брата Эдмунда про корону.

Он отрицательно покачал головой:

— Корону так и не нашли. Ее хранили в специальном тайнике — комнате вроде той, что мы видели в Мальмсбери, но там ничего не обнаружилось. Я обыскал все туннели. Каждый дюйм. Ничего.

— А что говорит на этот счет сестра Кристина?

— Когда ее уводили, она прокричала, что мы никогда не найдем корону. Что она якобы освятила ее.

Я проглотила слюну.

— Да, брат Эдмунд, зло, совершенное ее отцом, свело бедняжку с ума. Сестра Елена была очень наблюдательна. Она, вероятно, видела то, на что другие не обращали внимания, и подозревала, что сестра Кристина убила лорда Честера. Но я так и не поняла, в чем смысл гобелена Говардов.

— Сестры, которые изображены на нем, танцуют для своего отца — Атланта, осужденного богом Зевсом держать на плечах небесный свод. Плеяды, разумеется, скорбели по нему. Но в некоторых мифах также упоминалось, что они обижены на отца за то, что он не защитил их от пленения. Все плеяды родили детей, зачав их от богов и полубогов, причем те иногда брали девушек силой. По одной из версий легенды, сестры ненавидят отца. Именно это и запечатлел гобелен Говардов.

Я кивнула:

— Вот почему сестра Елена хотела, чтобы я увидела этот гобелен, хотя он был выткан давно и совершенно другими монахинями.

Тут я вспомнила еще кое-что и испуганно спросила:

— А что епископ Гардинер?

— Он провел в Лондоне неделю и вернулся во Францию. Знаете, зачем король вызывал епископа? Он возложил лично на него поиски новой супруги. Гардинеру поручено провести переговоры с французским королем Франциском — Генрих Восьмой хочет заполучить в жены французскую принцессу.

— Не повезло бедняжке, — искренне посочувствовала я принцессе. И по выражению лица своего собеседника поняла: он сообщил мне не все новости, есть что-то еще. Причем не слишком приятное.

Я выжидательно уставилась на брата Эдмунда, и тот наконец сказал:

— Сестре Кристине было предъявлено обвинение в убийстве. Она признана виновной на сессии суда ассизов. — Он сделал паузу.

— Ну и? — прошептала я.

— Сестру Кристину повесят.

Некоторое время я молча переваривала услышанное, а потом заключила:

— Лучше бы ее сожгли.

Лазарет поплыл перед моими глазами.

— А теперь отдохните, — успокаивающим голосом сказал брат Эдмунд. — Не думайте ни о чем плохом: ни о сестре Кристине, ни об исчезнувшей короне, ни о епископе Гардинере. Все будет хорошо.

Я опять провалилась в серый сон.

Дело помаленьку пошло на поправку. Еще через два дня я уже могла садиться, не испытывая головокружения. Но руки и ноги