платье небесно-голубого цвета в зеленый горошек, в нем она немного смахивала на женщину-клоуна. Мама сшила мне длинную юбку из парашютного шелка, она мягко и свободно ниспадала на мои балетки. Я единственная, вставившая розу в свои черные волосы. Я выглядела такой чудесной и неживой, совсем как снегурочка.
Да, именно так. И платье не помогло. Молодых людей, приглашенных из ближайшей гимназии, которые были года на два старше нас, не интересовали юбки и блузки, их больше волновало, что внутри. Никого другого нельзя было так закружить в вальсе, как Аннелизу, никто другой не дерзнул выставить на обозрение такое шикарное декольте, никто не смеялся так задорно, как она, и никто из нас по дороге домой не позволял столь легкомысленно целовать себя.
Отец мне в тот день сказал:
— Было бы разумнее найти другую подругу, Лора! Такую, которая не будет отбивать у тебя парней!
Я высмеяла папу. Мы с Аннелизой были неразлучны, и ничто не могло встать между нами, поскольку я была равнодушна к тем прыщавым подросткам, что вечно вокруг нее увивались. Однако меня здорово задело, что я стала последней, кого пригласили на танец. Видимо, я походила на одну из тех обреченных девиц, кому уготовано подпирать стену.
Аннелиза с этим решительно не соглашалась. По ее мнению, парни просто робели в моем присутствии. Я представлялась им чересчур утонченной и возвышенной, да вдобавок умнее всех остальных.
— Да ну, ты преувеличиваешь, — возразила я, хотя, не скрою, мне было приятно это слышать.
Со своим первым приятелем Аннелиза познакомилась тоже на уроке танцев. Не забуду запах его темно-зеленой в рубчик куртки, которая застегивалась на модную «молнию». В те времена вельвет все еще называли «манчестером», и ткань пахла не как сейчас: если вещь новая, она издавала резкий въедливый запах или гнилостный, если была поношена. Из кармана куртки торчала трубка, чтобы все видели, — это делалось из чистого позерства. Подошвы его ботинок из микропористой резины во время танго повизгивали, на лбу блестели капельки пота, вельветовая куртка назойливо пахла, и ее запах перемешивался с острым ароматом «Питралона» — туалетной воды после бритья.
— Вы только целовались или дошли до обжиманий? — поинтересовалась я у подруги, ведь сейчас уже не имело смысла что-либо скрывать.
— Господи, что у тебя за мысли в голове? — засмеялась она. — В наше время даже поцелуи были невиннее, чем то, что сегодня рассказывают по телевизору в послеобеденное время. Когда он осмелился положить мне руку на грудь, то сразу схлопотал от меня пощечину. Если хочешь знать правду, я не была свободной от предрассудков.
— И как ты в конце концов выпуталась? — Я не могла не задать этого вопроса. У меня, как и у многих, в подобных вопросах были два оставшихся от бабушки советчика: книги «Женщина как домашний врач» и «Половая жизнь женщины».
Видимо, в данной области Аннелиза обладала талантом.
— Многое ведь можно додумать… — признавалась она.
— А как его звали, ну, парня в вельветовой куртке?
— Эвальд, — ответила Аннелиза и почему-то хихикнула.
Некоторое время мы молчали. В открытое окно влетел шмель и разъяренно бился об оконное стекло; наверное, его привлекла пахучая ветка жасмина в вазе. Я не люблю насекомых. У Аннелизы, напротив, благодаря работе в саду не было отвращения ко всяким червякам, улиткам и прочим существам; привычным движением она набросила на шмеля кухонное полотенце и бережно отправила жужжащее создание на волю. Если ее восхищает мое умение одеваться, то меня — ее жизненная энергия. Аннелиза никогда не роптала и не ожесточалась на жизнь, не испытывала угрызений совести. Во снах у нее даже получалось летать, в чем она меня уверяла.
Ну какая женщина, повинная в смерти мужа, может быть столь свободной от угрызений? В случае Аннелизы дело дошло аж до вызова к следователю и полицейского расследования, поскольку вечно хворый Харди умер от отравления.
Аннелиза была отличной поварихой. Когда в девяностые годы кулинары вновь открыли черемшу, Харди заказал в ресторане столь расхваливаемое лакомство и немедленно пришел в восторг от заправленного супа. Вдобавок в местной газете он вычитал, будто лучшей диеты для понижения уровня холестерина нет. С тех пор он стал требовать от жены, не выносившей ни чеснока, ни лука, ежедневно готовить весенний супчик из зелени. Чтобы польстить ей и поддержать в хорошем настроении, Харди утверждал, что ни один элитный повар не приготовит такого вкусного супа.
Правда, экономная Аннелиза не сразу разглядела, что черемша, которую она покупала на рынке, в буйно и большом количестве
