это займет какое-то время. Изначально она никогда не была безумно любящей матерью. Городской парк находился перед нами, когда мы ехали вниз по Мэсси-Авеню. Когда мне было пять лет, я выбил свои два передних зуба на детской площадке парка, и здесь же, на баскетбольной площадке, была первая моя драка, когда мне было девять. Это были старые добрые времена. Я не могу поверить, что мне семнадцать и я размышляю о старых добрых временах.

Затем мы повернули, и парк скрылся из виду. Позже мы подъехали к знакомому двухэтажному кирпичному дому с четырьмя белыми колоннами, обрамляющими парадную дверь. Выйдя из автомобиля, я глубоко вдыхаю.

Я дома.

- Ну…, - говорит отец, открывая дверь, - Добро пожаловать в Рай.

Я киваю вместо того, чтобы смеяться над наиболее распространенным приветствием посетителям в этом городе. Я скрываюсь в холле. Обстановка не изменилось за год - я вижу это сразу.

Как ни странно, не ощущается, что я дома.

Хотя пахнет здесь хорошо. Словно яблочная пряность. Я не чувствовал раньше этот сладкий, острый аромат в этом месте, хотя и казалось, что он был здесь всегда.

- Я… хм… буду в своей комнате, - сказал я им, хотя звучала это так, будто я спрашиваю разрешения. Почему так я понятия не имею. Эта комната была моей, это все еще моя комната. Так почему я веду себя так, будто это место просто пит-стоп? Я делаю шаг по знакомой лестнице, чувство клаустрофобии охватывает меня, и я начинаю потеть. Я рискну подняться по лестнице и оглядеть прихожую. Мои глаза застывают на виде черной, прислонившейся к двери, фигуре.

Ожидание.

Этим черным видением оказывается моя сестра-близнец, Лия. Она не просто обрела силуэт моей сестры, она обрела еще и ее тело. И она одета во все черное.

Черные волосы, черный макияж. Черт, у нее даже ногти черные. Гот до глубины души. Дрожь пробегает по моей спине. Трудно поверить, что это моя сестра. Она напоминает труп.

Прежде, чем я выдохнул еще раз, Лия бросается в мои объятия. И шумные рыдания, выходящие из ее рта и носа, напоминают мне о моих сокамерниках.

Даже когда Судья Фэркус посмотрел на меня с отвращением и сказал мне, что я буду почти год заключен в тюрьме из-за моего тупого вождения вне трезвом виде, я не издал ни звука. Когда они дали мне наряд в полосочку и нашли мне переполненную камеру, я так и не осознал, что оскорблен. А когда Дино Альварез, член банды из южного Чикаго, подошел ко мне во время часа в тренажорке и загнал в угол в мой второй день в ДИПДН, я почти обделал свои штаны. Но я ни разу не заплакал на протяжении всего этого времени.

Я глажу голову сестры, не зная, что еще сделать. У меня не было ни единого физического контакта в течение года, и я жаждал его, когда сидел в своей камере более трехсот дней и ночей. Но теперь, когда я ощущаю это от своей собственной сестры, такое чувство, что стены надвигаются на меня.

- Мне нужно прилечь на некоторое время, - говорю я, затем слегка прижимаю ее. Что мне действительно нужно так это отдохнуть от этого старого / нового шквала семьи в моей жизни.

Когда я иду в свою комнату, темный деревянный пол под ногами скрипит, отдаваясь эхом в ушах.

«Это - комната ребенка», - подумал я. Спортивные трофеи и мои Звездные войны, световой меч Энакина Скайуокера все еще на моей книжной полке, где я оставил их и вымпел Средней школы Рая, прибитые к изголовью моей кровати. Черт, даже фото Кендры в ее школьной форме черлидера прикреплено на ленту к спинке кровати, как будто мы - все еще пара.

Я оборвал все связи с ней, когда меня арестовали. Кендра из тех девочек, что привыкли быть избалованными своими родителями и испытывают отвращение к людям, с которыми я жил в течении прошедшего года. Я мог бы просто представить, как ее унижает подруга Дино Альвареза во время еженедельного часа посещения. Последняя вещь, которая мне была нужна в ДИПДН - это пинание моей задницы другими заключенными, потому что у меня есть девушка, которая носит дизайнерскую одежду и