человеком. Вероятно, именно поэтому мы с отцом в последнее время не понимали друг друга. Я все чаще ловил себя на мысли, что его авторитет шаток, замечал его ошибки и слабости. Бывало, что мы не разговаривали целыми днями, поссорившись из-за мелочей. Может быть, я взрослел. Переоценка ценностей? Отличный способ самоутвердиться и заодно поднять себя в глазах отца!

Но самым ужасным было другое. Мне не было стыдно. То есть, стыдно мне, конечно, было, но это был очень плохой стыд. Я понимал, что совершил желанную непристойность. И думал о том, что ее можно будет совершить еще раз.

– Не пытайся себя пристыдить, – словно прочитала мои мысли Лиза. – Пустая трата времени. – Она поднялась и сделала круг по комнате – от зеркала к балкону, а потом – к кровати. – Лучше думай о том, что ты чудесный мальчик. А тетя Лиза никогда просто так не говорит комплименты.

За дверью кто-то заскребся, и через секунду послышалось протяжное и жалобное мяуканье кота.

– О Господи, Джордж, – простонал я. – Чего тебе надо, недоделанный полуночник?

Кота мы нарекли таким странным для животного именем с легкой руки отца. Когда мама принесла ободранного и пищащего котенка домой – мимо беззащитных животных на улице она пройти не могла никогда – отец как раз находился в процессе работы над своей докторской диссертацией. Джорджем звали его помощника и университетского коллегу. Видимо, Джордж не обладал внешностью Брэда Питта и не очаровывал представительниц прекрасного пола телом мистера Олимпия. Увидев мамину находку, отец угрюмо проговорил:

– Это чудовище невероятно похоже на Джорджа. Просто какой-то четвероногий Франкенштейн.

Вероятно, в роду Джорджа (кота, разумеется) были камышовые коты. Когда он вырос, то превратился в нечто огромное и бесформенное. Бурое, мохнатое, зубастое и когтистое. При такой грозной внешности Джордж был ужасным трусом. Он боялся даже мышей.

– Лучше не впускай его, – посоветовал я. – Однажды отец оставил открытой дверь в свою спальню. Потом он полдня очищал покрывало от шерсти, и еще полдня приводил в порядок щетку и пылесос.

– Не будь злым, Брийян, – упрекнула меня Лиза и открыла дверь.

Джордж с видом инспектора, которому предстоит сделать важную проверку, сделал круг по комнате, нанес визит на балкон и сел рядом с Лизой. Она потрепала его по спине.

– Хороший мальчик, – сказала она. – Не то, что твой злой и нудный хозяин.

– Ты гад, – уведомил я его. – Советую тебе не забывать, кто тебя кормит и вычесывает.

Джордж повалялся на ковре, оставив там внушительные клоки шерсти, после чего сунулся было на кровать, но я пресек наглые попытки вторгнуться на чужую территорию.

– Только тебя тут не хватало! Попей молока – и на бочок. Папа не обрадуется, если узнает, что ты гулял по спальням. И попадет мне, а не тебе – я в этих делах всегда крайний.

– Идем, выпьем чего-нибудь, – предложила Лиза.