медицинской помощи. Врач обнаружил шумы в сердце, но не выявил никаких других аномалий. Чтобы окончательно успокоиться, я обратился к лечащему врачу моей матери с просьбой провести дополнительные анализы. Вскоре пришел диагноз: дилатационная кардиомиопатия. Сердце Элис билось медленнее, чем положено. Болезнь была уже на продвинутой стадии, так что девочка могла умереть в любой момент.

— И неужели врач согласился назначить ей лечение на поддельное имя?

— У каждого человека есть своя цена, Маделин.

— И это сработало?

— Первые несколько месяцев Элис хорошо переносила лекарства.

Картина прояснялась. Постепенно Маделин восстанавливала в голове хронологию событий, однако многие вопросы еще оставались без ответа.

— А Элис действительно знала, чем ты занимаешься на самом деле?

— Да, я никогда ее не обманывал.

— И это никак на ней не отразилось?

— Скажем так: она была достаточно умна, чтобы смотреть на вещи трезво, без предрассудков.

Маделин приняла это замечание на свой счет, но реагировать не стала.

— И ты ни разу не думал о том, чтобы уйти на покой?

— Разумеется, думал! Но как ты себе это представляешь? Думаешь, все так просто? Что мне достаточно просто пальцами щелкнуть? Я был в безвыходном положении: в затылок дышали копы, враждебные банды хотели с меня шкуру содрать, даже мои собственные люди только и ждали удобного момента, чтобы предать меня.

— Элис об этом знала?

— Она знала больше, чем я мог предположить, ведь именно она предложила мне выход.

— Что ты имеешь в виду?

— Как-то раз я увидел ее с огромной папкой, в которой были подшиты десятки статей из Интернета: целая кипа юридических и правовых текстов, примеры судебных разбирательств — короче говоря, она подготовилась, словно настоящий адвокат. Она заявила мне, что придумала верный способ, как нам обоим начать совершенно новую жизнь.

— И что же это был за способ?

— ВИТСЕК: американская программа защиты свидетелей.[49]

Сидя на скамейке, Маделин и Дэнни порядком замерзли, поэтому решили продолжить свою прогулку. Несмотря на холод, на набережной было довольно людно. Неподалеку компания пожилых людей, вооруженных сетями, пластмассовыми ведрами и удочками, со старческой непосредственностью радовалась неожиданно рыбному месту. Одну за одной они вылавливали рыбин, и, казалось, это занятие им не надоест никогда. Говорили они по-польски, по-русски, по-испански… Эдакий языковой плавильный котел в лучшем смысле этого слова.