Утром Любка накормила всех завтраком, и мы вновь устроили военный совет.

— Первым делом надо бы к адвокату заглянуть, — почесав бровь, сказал Олег.

— Куда? — не поняла я.

— В контору, ду… девочка моя. Разведать обстановку.

— Толстуха запросто полицию вызовет, мы ей не понравились.

— А ты ее к себе расположи. В конце концов хамил ей я, а не ты.

— Чего-то я не поняла. Вы мне одной идти предлагаете?

— Конечно. Милая женская болтовня… У тебя получится.

— Не хочу я туда идти.

— Со мной она точно откровенничать не станет. Я в тебя верю, — тут Олег подмигнул и улыбнулся.

Ясно, что это наглая лесть, но все равно приятно. В общем, я согласилась. Хотя в контору мне надлежало идти одной, поехали мы на моей машине втроем. Я, естественно, за рулем. Костя с Олегом остались ждать в моей машине, а я побрела к офису Мальцева, гадая, что сказать его секретарше, если застану ее на месте.

Толстуха сидела за своим столом, но особо грозной не выглядела, скорее растерянной. Посмотрела на меня и нахмурилась, потом на дверь покосилась.

— Ты одна? — спросила с подозрением.

— Одна.

— Вчера вас трое было.

— Да я этих типов, что вам нахамили, знать не знаю, — принялась я вдохновенно врать. — Возле дверей столкнулись, а потом я так перепугалась, что вместе с ними в кабинет вошла. Но меня тут же выперли.

— Да? — засомневалась тетка.

— Стала бы я вам врать. Степан Ильич у себя?

— Нет его.

— А когда будет?

— Может, после обеда. Не знаю.

— Как же так, он велел мне сегодня прийти…

— Говорю тебе, нет его.

— Ольга Вениаминовна, — заныла я. — Может, вы мне поможете… подскажете, что делать.

— А что такое? — нахмурилась толстуха.

— Вот спасибо, что не отказали. Можно я сяду? — и, не дожидаясь приглашения, я села на стул, перегнулась к ней и начала: — Я у одной старушки работаю. Милана Теодоровна Остроумова-Меллер. Бывшая актриса, очень знаменитая, — польстила я бабке. — Слышали о такой?

— Нет.

— Она так блистала. Ей Лондон и Вена аплодировали.

— Балерина, что ли?

— Нет, драматическая. Сам Немирович-Данченко руки целовал.

— Сколько ж ей лет-то?

— Думаю, за девяносто, но она о возрасте говорить не любит.

— Понятное дело, я тоже не люблю.

— Так вот. У нее шофер, Витька. Такой проныра. Мамашей ее зовет. На наследство виды имеет, а у Теодоровны родной внук есть. Только я не знаю где. Вот я и хотела посоветоваться: нет ли каких законных