Она посмотрела в тарелку и убедилась, что он прав. Половина жаркого оставалась несъеденной, а кусок на вилке давно остыл. Миа положила вилку и спокойно взглянула на Гейба:

– Гейб, я волнуюсь. Все это ново для меня. Я никогда не оказывалась в подобной ситуации. Я не знаю, как себя вести, что говорить, а чего не говорить. Может, я вообще должна молчать! Ты сидишь и смотришь на меня, будто я десерт. Я даже не знаю, как все это назвать. Обычным обедом? Сеансом расслабления? Помоги, я блуждаю в потемках.

Его губы тронула полуулыбка. В глазах мелькнул веселый огонек.

– Миа, дорогая, ты и есть десерт.

Она тяжело задышала, поняв, что голод в его глазах не имел ни малейшего отношения к стейку.

– Ешь, – тихо сказал он.

Короткое слово, произнесенное тоном, не допускающим возражений. Это был приказ, которого она не смела ослушаться.

– Я не наброшусь прямо за столом. Предвкушение и ожидание делают награду значительно сладостнее.

Миа послушно взялась за вилку и нож, разрезала стейк, но вкуса не почувствовала. Она ела механически, всем телом улавливая сигнал опасности. Гейб явно не собирался церемониться, иначе он не был бы Гейбом. Ему всегда было нужно все, целиком. Это был его стиль, позволивший преуспеть в бизнесе. Гейб намечал цель и шел к ней, не думая ни о чем. Сейчас такой целью была Миа.

Она отхлебнула вина, чтобы заполнить неловкую паузу. Она сама не знала, хочет ли растянуть обед и выкроить себе лишнее время или стремится скорее покончить с ним и перейти к… десерту.

Гейб доел раньше и невозмутимо потягивал вино. Он не сводил глаз с Миа, следя за каждым ее движением. Он казался спокойным и даже отрешенным, пока она не заглянула ему в глаза. Они горели нетерпением и излучали жар.

Оставив совсем немного, Миа отодвинула тарелку и настороженно откинулась на спинку стула. Она молчала, но между ними витало: что дальше? Габриель неспешно окинул ее взглядом и сказал:

– А теперь, Миа, выйди на середину гостиной.

Сглотнув и судорожно вздохнув, Миа встала со всем изяществом, на какое была способна, решив быть уверенной и спокойной. Этот мужчина ее хотел. Ее, а не кого-то еще. Пора вести себя соответственно.

Ее каблуки застучали по паркету. Дойдя до середины комнаты, она медленно повернулась и увидела, что Гейб направился к креслу, стоявшему под углом к кожаному дивану.

Он сел и положил ногу на ногу. Его непринужденная поза показывала, насколько он расслаблен. Хотелось бы Миа сказать то же самое о себе. Она почувствовала себя на аукционе, где Гейб поедал ее