Консьерж открыл им дверь, и Гейб втолкнул Миа внутрь. Он быстро потащил ее к лифту, в кабине отобрал у нее ключ и нажал кнопку нужного этажа.

– Идти можешь? – спросил он, хлестнув ее взглядом.

Она кивнула, хотя и сомневалась. Колени тряслись, а рвота подступала все ближе. Миа побледнела, на лбу выступил пот.

Двери лифта разъехались, и Гейб снова выругался. Схватив Миа за руку, он притянул ее к себе и, поддерживая, вытащил из кабины. Он торопливо вставил ключ, отпер дверь, втащил Миа в квартиру и поволок в ванную.

Очень вовремя.

Едва она склонилась над унитазом, желудок восстал.

Гейб откинул ей волосы с лица. Затем погладил по спине, успокаивая.

Пока ее выворачивало, он не сказал ни слова, и Миа была ему благодарна. Когда спазмы прекратились, он намочил салфетку и тщательно вытер ей лицо.

– О чем ты думала? Ты же знаешь, что не умеешь пить.

Миа уткнулась ему в грудь, закрыла глаза. Она глубоко дышала, испытывая только одно желание: скорее лечь. Даже после рвоты ей было плохо. Она искренне недоумевала: почему? Она не так уж много выпила. Или все-таки много?

Вечер в клубе вспоминался как в тумане. Танцы. Выпивка. Снова танцы. А может, снова выпивка.

– Хочу почистить зубы, – промямлила Миа.

– Ты уверена, что устоишь на ногах? – (Она кивнула.) – Потом я тебя уложу, – пообещал Гейб.

Он вышел из ванной, закрыл дверь. Злость по-прежнему сидела в нем тугим узлом. Но еще сильнее был страх, схвативший его за яйца.

Не будь она вдрызг пьяна, он бы сию секунду надрал ей задницу за все ее безответственные, идиотские выходки.

Гейб разобрал постель, поправил подушки, откинул одеяло, чтобы Миа сразу туда нырнула. Жаль, она не в том состоянии, чтобы увезти ее к себе и не спускать с нее глаз до самого отлета в Париж.

Миа не возвращалась. Гейб подошел к ванной. Внутри было тихо.

– Миа! – позвал он, потом распахнул дверь.

Увиденное заставило его лишь покачать головой. Миа сидела на полу, упершись локтем в стульчак и подперев ладонью голову. Она вырубилась намертво.