– Черт побери, папа. Ты мастер все изгадить.

Отец молчал, сосредоточенно и скорбно разглядывая свою рюмку.

– Я просто хочу вернуться… как будто ничего и не было. Твоя мать – добрая женщина. Я люблю ее и всегда любил.

– Тогда какого черта ты издевался над нами, красуясь со своими подружками на страницах газетах? – огрызнулся Гейб. – Ты хоть представляешь, как ты ее оскорбил?

Лицо Хэмилтона-старшего вконец посерело.

– Представляю. Эти женщины ничего для меня не значили.

– Пап, не надо, – презрительно отмахнулся Гейб. – Прекрати. Не повторяй штампы из бульварных книжонок. Думаешь, мама поверит? Или надеешься, что она будет лучше спать, зная о твоей вечной любви, когда ты трахаешь кого-то вдвое, а то и втрое моложе?

Отец покраснел и нервно огляделся по сторонам, так как Гейб невольно повысил голос.

– Я не спал с ними, – тихо произнес Хэмилтон-старший. – Вряд ли Матрис поверит. Но тебе я клянусь, что ни разу не нарушил брачный обет.

Гейб раздражался все сильнее, готовый взорваться.

– Да нет, нарушил. Спал или нет, ты все равно предал маму и свои брачные клятвы. Ты изменил если не физически, то духовно, а это бывает намного труднее простить.

Отец устало поднес руку к лицу, на котором было написано смирение перед судьбой.

– Значит, по-твоему, мне ее не вернуть?

– Я этого не сказал, – вздохнул Гейб. – Но ты должен понять, чту ты ей сделал, и лишь потом думать, как помириться. У мамы ведь тоже есть гордость, и ты ее растоптал. Если ты действительно хочешь вернуться, запасись терпением. Не думай, что мама растает от твоего звонка и тут же позовет тебя обратно. Возможно, понадобится не одна попытка, но ты не должен сдаваться. Если мама для тебя что-то значит, придется побороться.

– Понимаю, – кивнул отец. – Да, она мне нужна. Всегда была нужна. Как все это глупо. И какой же я дурак. Старый дурак, обманывавший себя. Так все испортить!

– Позвони ей, пап, – смягчился Гейб. – Скажи ей все, что говорил мне. Только будь терпелив, поскольку тебе придется много чего выслушать. Перетерпи все эпитеты, которыми она тебя наградит. Ты заслужил. Ты должен дать ей право выговориться, спокойно принимая все, что от нее услышишь.

– Спасибо, сынок. Ты же знаешь, я люблю тебя. Мне страшно сознавать, что я ранил не только Матрис, но и тебя. Я подвел вас обоих.

– Только не наломай дров, – тихо произнес Гейб. – Верни маме счастье, и мне этого будет