девственницей. Даже со своим единственным парнем начала встречаться когда мне было уже двадцать, просто из-за интереса и любопытства. Наше общение закончилось довольно быстро, меня сменили на другую, более заинтересованную в интимном процессе. Причем настолько, что машину, в которой находились мой бывший со своей нынешней, потом долго отскребали от фонарного столба, в который они влетели, находясь в любовном угаре в ходе передвижения по ночным улицам. Радует то что погибли они во время обоюдного оргазма - так героически умереть еще постараться надо. А я, скорее всего, так и уйду в мир иной холодной, фригидной, старой девой.
После оказания самой себе первой медицинской помощи, стоя в ванной перед зеркалом, разглядывала отражение. Ничего особенного. Хотя мне все нравится: невысокая хрупкая фигурка, золотистые кудряшки, спадающие на плечи, почему-то ниже они расти не желали, невзирая на большое количество средств для волос, презентуемых подругой, желто-карие глаза, излучающие свет, тепло и оптимизм, как всегда говорили мои коллеги, Тонькины родители и моя мама, красиво очерченные губки бантиком придавали лицу немного удивленное выражение. Даже мой ныне покойный парень как-то говорил, что это придает мне особую сексуальность. Единственное, что портило лицо и жутко раздражало меня, - это периодические высыпания - пережитки молодости, так скажем. Возможно это от абсолютного воздержания. Однако мелкие прыщики не сподобят заняться личной жизнью. Я пока не встретила ни одного мужчину, которого бы действительно хотела или любила, находясь словно в коконе, в который никого не могла, да и пока не хотела пускать.
Закутавшись в халат и налив горячего чаю в самую большую кружку, решила все- таки выйти на балкон и вдохнуть ночной свежести. Спать после пережитого кошмара совершенно не хотелось. Более того, после горячей ванны всерьез задумалась о том, а не посчитать ли все происшедшее в паре всего лишь плодом фантазии моего уставшего мозга? Скажем, просто мне показалось, сквозь слезы плохо разглядела. И вообще, наверняка какого-нибудь бомжа подвыпившего увидела и в призрачном ночном освещении не рассмотрела толком, да и испугалась прилично. А сейчас накручиваю себя. Блин, всякая чертовщина в голову лезет на ночь глядя. Стоя на балконе, облокотившись на перила, посмотрела вниз на улицу. Я живу на последнем этаже четырехэтажного дома и вид на машины, пролетающие мимо по дороге, теперь не раздражал, даже успокаивал.
Сначала меня окутало знакомое тошнотворное амбре разлагающегося трупа, затем с левой стороны балкона, вид с которого упирался в парк, раздался подозрительный шум. Я нервно оглянулась, и чашка выпала из моих ослабевших пальцев, пролив горячий чай на домашние тапки. В углу, прислонившись к перилам, стояло нечто не поддающееся описанию. Голое худое тело землисто-серого цвета - с дряблой обвисшей грудью и животом - было прикрыто лишь плащом черного цвета, державшемся на завязках под шеей, которая несколькими складками свисала над ключицами. Непропорционально длинные руки чуть ли не до самых колен с длинными, жутко синюшными когтями. Когда я добралась до лица, моя крыша решила взять продолжительный отпуск за собственный счет. Из неправдоподобно красного рта до самого подбородка торчали белоснежные клыки, с которых на грудь капала розовая слюна. Цвет лица полностью совпадал с телесным, но кожа была покрыта мелкими язвами, присутствущими даже на лысом голом черепе. Зато глаза переплюнули даже клыки - черного цвета, без белков - они горели адским пламенем, обещая слишком пламенный привет из мест упокоения. Я стояла не шелохнувшись, боясь лишним движением привлечь к себе нежелательное внимание. Раздавшийся голос напомнил наждачную бумагу, полоснувшую по оголенным нервам.
- Ты моя! Кто успел тот и съел!
Томительно медленный, довольный голос. От услышанного стало совсем плохо. Захотелось даже попробовать себя в роли Икара. Хотя его дальнейшие слова немного отвлекли мои мысли от самоубийства, а зря!
-Ты моя! Я чувствую это, ты только моя! Я так долго ждал и теперь ты меня спасешь, не правда ли, моя единственная?
Жуткий смех вызвал волну животного ужаса, от которого внутри все скрутило в тугой узел. Я схватилась одной рукой за перила, а другой - в неосознанном защитном жесте, прикрыла свою
