друга, чтобы не упасть. Было страшно стоять и ждать развития дальнейших событий. Судя по звукам, за дверью шел бой. Пока мы перепирались помогать или нет, резко открылась дверь и в каюту вломились четверо хвостатых громил. За неделю мы успели познакомиться со всеми членами экипажа нашего корабля, и сейчас перед нами стояли чужие хвостатые мужики и, остолбенев, смотрели на нас. Нас они явно не ожидали здесь увидеть. Впередистоящий крупный самец с серебристой шевелюрой и такими же серебристыми глазами в упор разглядывал меня. Как на зло, я стояла впереди девочек и заметила, как его серебристые глаза, осмыслив увиденное, блеснули диким ничем не прикрытым торжеством. Он ринулся ко мне и, перекинув через плечо, прорычал команду двум другим, которые также быстро подхватив моих подруг, ринулись за первым из каюты. На полу в коридоре валялись растерзанные трупы двух наших охранников. Перескочив через них одним махом, наши похитители ринулись прочь. В одном из коридоров образовалась пробка из дерущихся и шипящих друг на друга котов, одним из которых оказался Даир. Как только они увидели нас, схватка увеличила темп, Даир в буквальном смысле пошел по головам, пытаясь пробиться к нашим похитителям. Светка, увидев Даира, начала орать, бить кулаками и драть волосы своему несуну, пытаясь освободиться. Но, судя по всему, особых трудностей он не испытывал, продолжая буром следовать за своими. Понимая всю сложность ситуации, в которой мы оказались, я пришла в себя от шока и тоже попыталась вернуть себе свободу. Я царапалась и кусалась, пытаясь коленом достать его лицо, но он лишь еще крепче прижал меня к плечу, не обращая внимания на то, что по его лопаткам уже течет кровь от моих укусов. Вера билась в истерике, вися вниз головой, она истошно орала и выла, как маленькая баньши. Когда мы выскочили на аварийную стыковочную палубу, там шел не просто бой, а сплошная бойня, обильно сдобренная кровью и чужими ошметками из мяса и одежды. Наш отход прикрывала куча народу, явно превосходившая своим числом защитников "Эйятерра", в первых рядах которых я увидела Радьяра и Нуара, которые как заведенные рвали всех вокруг клыками, когтями и холодным оружием. В тот момент, когда наши взгляды встретились, я увидела в глазах Радьяра дикую боль, смешанную со страхом не успеть, не спасти, не вернуть. Такие глаза бывают у тех, кто уже понимает, что обречен на смерь, но отчаянно пытается выжить, делая при этом невозможное. Я висела вниз головой, но, глядя ему в глаза, не сдерживаясь рыдала от безнадежности, пытаясь протянуть к нему руки. Ведь терял не только он, но и я. Чужих слишком много, и нашим не удастся пробиться. И эта мысль отчетливо пронеслась у меня в голове, несмотря на то, что, судя по всему, Радьяр с Нуаром положили половину нападающих. Моя душа не просто болела, она выла от осознания полной безнадеги нашего положения и от тоски расставания со своей половиной. То, что Радьяр моя половина, мне стало окончательно понятно именно в эту минуту. То, что имеем, не храним, а потерявши - плачем.