– Она жила у плохих людей, вот и все.

– Каких еще плохих людей?

Я знал, что ему не понравится мой ответ. Но надо было сказать. Все равно он потом узнает от мамы.

– Ее тетка – ведьма, но не беспокойся: Ведьмак с ней разобрался. Мы всего на несколько дней.

Джек взорвался. Никогда не видел его таким злым.

– У тебя что, головы на плечах нет? – закричал он. – О чем ты думал? А как же ребенок? В доме невинное дитя, а ты приводишь с собой такого человека! Поверить не могу!

Он было замахнулся на меня кулаком, но вместо этого ударил в стену. От грохота свиньи в загоне взбесились.

– Мама считает, что все нормально, – возразил я.

– Ну да, еще бы. – Джек вдруг понизил голос, почти до злобного хрипа: – Как же она откажет в чем-нибудь своему любимому сыночку? Она слишком добросердечная, и ты воспользовался этим. Слушай, если что-то случится, отвечать будешь передо мной. Мне не нравится эта девчонка. Она какая-то двуличная. Я буду за ней хорошенько присматривать, и, если что не так, вы оба вылетите отсюда в мгновение ока. Да, и будешь выполнять свою часть работы, если не хочешь быть нахлебником. Она тоже может помогать по дому, а то на маме все хозяйство.

Джек развернулся и собрался уйти, но потом ядовито добавил:

– Ты, наверное, был так занят другими делами, что не заметил, как устал отец. Работа дается ему все тяжелее.

– Ну конечно я помогу! – крикнул я вслед. – И Алиса тоже.

За ужином все, кроме мамы, молчали. Скорее всего, потому что за столом был незнакомый человек. Воспитание, конечно, не позволяло Джеку открыто сердиться, но он поглядывал на Алису так же свирепо, как на меня. Поэтому я радовался, что мама держалась весело и хоть немного скрашивала царившее за столом уныние.

Элли пришлось дважды выйти из-за стола, чтобы успокоить малышку, которая вопила на весь дом, разве что крыша не сотрясалась. Во второй раз Элли принесла дочку с собой.

– Никогда не видела такого беспокойного ребенка, – заметила мама с улыбкой. – Ну, по крайней мере у нее сильные и здоровые легкие.

Крошечное личико девочки все покраснело и перекосилось. Я бы никогда не признался Элли, но этот ребенок был не самым красивым. Ее лицо напоминало маленькую злую старуху. Девочка ревела так громко, что казалось, она вот-вот лопнет от крика. А потом совершенно неожиданно затихла, вытаращив глазки. Она пристально смотрела в центр стола, где рядом с латунным подсвечником сидела Алиса. Сначала мне это не показалось странным. Может, дочка Элли просто зачарованно смотрела на огонь свечи. Но позже, когда Алиса помогала маме убирать со стола, ребенок провожал ее взглядом каждый раз, как Алиса проходила мимо. В кухне было тепло, но у меня почему-то пробежал мороз по коже.

Потом я отправился в свою комнату, сел в плетеное кресло у окна, и все как будто бы вернулось. Словно я и не уходил из дома.

Я смотрел на север, в сторону Холма Палача, и думал о том, почему ребенок так заинтересовался Алисой. В памяти всплыли слова Элли, и меня снова пробрала дрожь. Ее малышка родилась после полуночи в полнолуние. Слишком странно для случайного совпадения. Река унесла Мамашу Малкин примерно в это же время. Ведьмак предупреждал меня, что она может вернуться. А что, если ведьма вернулась раньше, чем я предполагал? Она должна стать нечистью. А может, Ведьмак ошибся? Вдруг она вырвалась из своих костей, и ее дух вселился в тело ребенка Элли в самый миг рождения?

В ту ночь я не сомкнул глаз. Лишь одному человеку я мог доверить свои страхи. Маме. Вот только нелегко было застать ее одну и не привлечь излишнего внимания.

Почти весь день мама проводила на кухне: готовила и делала другую работу по дому. Можно было там с ней и перемолвиться словечком. Я ведь работал неподалеку: Джек поручил мне починить дверь в амбаре, и я до захода солнца, наверное, сотни гвоздей забил.

Но оставалась Алиса, которая была при маме все время. Она так усердно трудилась, что на лбу выступал пот и прорезывались морщины. Но Алиса не жаловалась на усталость.

Только после ужина, когда утих звон посуды и женщины закончили вытирать тарелки, я, наконец, урвал минутку, чтобы поговорить. В то утро отец отправился на большую весеннюю ярмарку в Топли. Помимо торговли, это давало ему редкий шанс встретиться со старыми друзьями. Поэтому он будет отсутствовать два-три дня. Джек оказался прав. Отец и правда очень устал. А так сможет хотя бы отдохнуть от фермы.

Мама разрешила Алисе передохнуть в комнате, а Джек развалился в гостиной. Элли пыталась вздремнуть наверху, пока малышка не проснулась снова. Поэтому, не теряя времени, я поведал маме о своих опасениях. Она опять раскачивалась в кресле, но я и слова не мог вымолвить, пока кресло не остановилось. Мама внимательно выслушала все о моих страхах и подозрениях насчет ребенка. Но ее лицо при этом оставалось совершенно спокойным, и я понятия не имел, о чем она думает. Не успел я произнести последнее слово, как мама поднялась на ноги.

– Подожди-ка, – сказала она. – Надо выяснить все раз и навсегда.

Она вышла из кухни и поднялась наверх. Когда мама вернулась, у нее на руках был ребенок, завернутый в шаль Элли.

– Возьми свечу, – сказала она, направившись к двери.

Мы вышли во двор. Мама шла очень быстро, как будто точно знала, что нужно делать. Мы остановились за помойной кучей, на краю пруда, в котором хватало воды для коров даже в самое жаркое лето.