— Шенге, Утыррка говорить с тобой после. Шенге иметь важный разговор, Утыррка не хотеть мешать.

Папа на меня внимательно посмотрел и сказал то, что мне никогда не говорил мой родной отец:

— Утыррка дочь шенге. Для шенге нет ничего важнее Утыррки.

Наследные принцессы не плачут… не плачут… не…

— Кат, — Динар вырвал мою ладонь у орка, властно повел за собой, на ходу задав вопрос: — Что за история с кесарем?

Восхищаюсь я этим рыжим — сразу пресек мое растроганное слезопускание.

Мы прошли за какой-то валун, и Динар обратился огнем. Стало очень светло, но и немного жутко — рыжий, то есть теперь огненный, продолжал держать меня за руку. Не отпуская, провел дальше, остановился, прислушался.

— Они не слышат, — сообщил ему шенге.

Динар кивнул и повернулся ко мне. На лице его промелькнуло выражение тревоги, после чего он прорычал:

— Что случилось?

Папа не рычал, но напряженная поза и чуть вздыбленная шерсть были красноречивее слов, а потому я улыбнулась и бодро ответила:

— Все хорошо.

Глухое рычание с двух сторон мне не очень понравилось, пришлось исправляться:

— Все будет хорошо.

Рыжий выругался, папочка зарычал громче, и я максимально правдиво сообщила:

— Все действительно будет хорошо… когда-нибудь… наверное.

— Когда? — не удовлетворился ответом Динар.

Молча пожимаю плечами. И тут не выдержал шенге:

— Утыррка, что происходит? Ледяной свет обидеть Утыррка? Делать больно?

Я поняла, что от ответа не отвертеться, тяжело вздохнула и призналась.

— Лишать воздуха, — прошептала я, — Утыррка задыхаться… Защита не действовала.

И стало тихо. Поочередно взирая то на одного, то на второго орка, с удивлением отметила, что впервые имею возможность наглядно лицезреть словосочетание «угрожающая тишина».

Первым отмер Динар. Стремительно повернулся к валуну и молча врезал по нему кулаком. Валун обиделся и потрескался, а он был намного выше и крупнее всей нашей компании. Пришлось стремительно покидать место беседы, так как камень крошился, ломался, и находиться с ним рядом стало небезопасно.

Мы вернулись к хмуро ожидающим оркам и взбешенному Аршхану, который, несмотря на выразительные взгляды деда и отца, едва сдерживался. Как только я и шенге подошли ближе, прекраснейший из ракардов вскочил и, глядя в мои глаза, хрипло задал один-единственный вопрос:

— Почему?

Спросил он на оитлонском, а сзади подошел Динар, и его тепло я ощущала очень отчетливо, как и его поддержку. Впрочем, поддержка мне сейчас не была нужна, потому как вины перед Аршханом у меня не было, и я предельно честно ракарду ответила:

— Потому что, когда я находилась в твоей власти и мне нужна была твоя помощь, ты сказал: «Нет»! Не пожелав услышать, просто сказал: «Нет». Мои слова для тебя только свист ветра.

На лице прекрасного воина степей отразилось непонимание, его он и выразил в своих словах:

— Ранари нуждалась в защите!

— Да? — я грустно улыбнулась и задала свой вопрос: — Аршхан, а если бы гибель угрожала твоей семье, родным, близким, стране? Ты, прекрасный и благородный вождь клана Свободных, думал бы о собственной безопасности? Ответь мне.

Он и ответил:

— Ранари не воин. Ты женщина и нуждаешься в защите.