кесарю нельзя было отказывать даже в малейшем, и это знали все, но терпеть подобное я не намерена!

Рванувшись изо всех сил, я все же разорвала поцелуй, разгневанно глядя на супруга. Кесарь же ответил мне насмешливым взглядом. А далее последовал издевательский вопрос:

— Ты чем-то недовольна… жена моя?! — И ухмылка изогнула тонкие губы.

Ну да, я все же жена, а у него право мужа, собственно, на любые интимные действия в отношении меня.

— Именно, — подтвердил кесарь, продолжая пристально наблюдать за мной.

Мне, несомненно, было что ответить, но… к откровенности, даже мысленной, не располагала компания. Пришлось смириться, закрыть глаза и позволить супругу продолжить прилюдное развращение собственной жены. И он действительно вернулся к прерванному действию. Сначала легкое касание губами к моим губам, затем к щеке, едва ощутимо к глазам, и осторожные легкие поцелуи по щеке вниз. Прикосновение к шее — я внезапно вздрогнула, едва странное волнующее ощущение прошлось волной… И я почувствовала, как растянулись в усмешке губы моего супруга, словно он был очень-очень чем-то доволен. Это и разозлило! И даже подумала о лежащей рядом вилке с острыми зубцами, которая премило бы смотрелась торчащей в императорской руке — ответом мне были тихий смех и возвращение к поцелую, на сей раз с участием пальцев, которые совершенно восхитительным образом ласкали мое запястье, заставив выронить вилку… И вот как с этим бороться?

— Никак, — кесарь прервал поцелуй и пристально посмотрел в мои распахнутые от удивления и вместе с тем страха глаза. — Но вернемся к самому удивительному, — и очередная ложечка с пюре коснулась моих губ, — за много сотен лет ты первая, кто оценил это блюдо.

И вот дернуло меня любопытство, съев и эту порцию, все же спросить:

— Почему?

— Мне сложно ответить, — кесарь начал есть сам, — остальным моя еда казалась отвратительной. А ты оценила. Единственная за три сотни лет. Символично, не правда ли?

Свои мысли по данному поводу я попросту проигнорировала, решив дать волю исключительно любопытству.

— А что это? — не удержалась от вопроса я.

— Корни некоторых лесных трав, испеченные и растертые, лесные ягоды, фрукты и… — кесарь хитро посмотрел на меня, — и сырая морская рыба.

Я в изумлении уставилась на пюре, которое рыбу напоминало менее всего, а вот насчет корней… теперь понятно, откуда столь приятный привкус и длительное послевкусие.

— Не знаю, кто это готовит, — медленно произнесла я, стараясь незаметно отодвинуться от супруга, — но была бы искренне благодарна, если бы мне готовили то же самое.

— Мой повар — орк, — сознался кесарь.

— О-о-о… — только и смогла выговорить, — это лишь усиливает мое желание перейти на ваш рацион.

Кесарь протянул мне полную ложечку:

— Еще?

Так, что-то мне этот хитрый прищур уже не нравится, и вообще… мужчины и еда — это не то сочетание, которое я смогу воспринимать спокойно в ближайшее время.

— А вам не кажется, что я способна есть сама? — упрямо увернувшись от подношения, поинтересовалась я.

— Мне кажется, — кесарь очень ласково улыбнулся, и я мгновенно открыла рот, — что я уже много лет не получал такого удовольствия от столь восхитительной игры, как соблазнение девственницы.

Не думать, не думать, не думать… Хотя вот об этом как раз подумать можно:

— А вы соблазняете только девственниц? — проглотив, поинтересовалась я.

Несколько дам за столом испытали приступ нервного кашля… причем самые привлекательные, исключительно утонченные блондинки… Вкусы кесаря не отличались разнообразием.