с кем я и вообще… Как-то вдруг стало неуютно, неприятно, стыдно и даже холодно. Словно озноб охватил. А гормоны со своей революцией были не просто подавлены, я им серию репрессий устроила. Да что со мной творится? Я же вообще соображать перестаю!

В это время тар-эн потянулся, достал что-то из сумки у седла, затем развернул и набросил мне на плечи, как оказалось, тонкое, но теплое покрывало.

– Тебе холодно, – почему-то произнес он.

Затем тронул свое животное, и мы медленно поехали… куда-то. А куда?

Я грустно вздохнула, зябко обхватила плечи руками, осмотрелась и, судя по всему, начала медленно приходить в себя.

Спустя метров двести я решила спросить:

– Куда мы едем?

Вместо ответа воин резко натянул на меня мой же капюшон, потом и затянул тесемки, скрывая мои губы. Удивленно посмотрела на него и поняла, что у него гормональная революция все еще продолжается. Причем в отличие от моей, жестоко подавленной, она у него в полном разгаре. Ну, тот факт, что он загорается медленнее, зато горит ярче, интенсивнее и дольше меня, мы выяснили еще тогда в Шоданаре. Вот и сейчас тар-эн тяжело дышал, старался не смотреть в мою сторону, и в то же время его левая рука прочно уместилась на моей талии, удерживая, сдерживая, придерживая… в общем, ясно, что теперь нестабильный атом отпустит.

Он заметил мой взгляд и хрипло произнес:

– Я очень зол на тебя. Очень. Я оставил тебя на несколько минут, исключительно чтобы поторопить эйтну, а по возвращении обнаружил пятна крови и изрезанную палатку. Первой мыслью было: «Хассар Айгора мне отомстил», но Гарданг, осмотрев следы, подтвердил мои опасения – ты ушла сама. Как? А главное – зачем?

Дернув капюшон, вообще сняла его и спокойно ответила:

– А что мне нужно было – тебя дожидаться?

– Да! – прорычал практически. – Тебе, невероятное порождение чужой цивилизации, нужно было просто дождаться меня, как я и сказал!

Ого!

– Извини, – ехидно протянула я, – у меня были другие планы на вечер.

Воин, который до этого старался на меня не смотреть, теперь просто прожигал взглядом. Затем я услышала ледяное:

– Извини, у тебя больше не будет планов ни на вечер, ни на утро, ни даже на день.

Это к чему было сказано?

– То есть ты меня убьешь? – возмутилась я. – За что?! За секс?! Так ты сам этого хотел, я не настаивала, у меня вообще планы поменялись на тот момент, и я с невинностью расставаться передумала.

Смотрю на него большими обиженными глазами, тар-эн смотрит в ответ зло, но несколько потрясенно.

– Я не собираюсь тебя убивать, – с глухим раздражением произнес воин.

– Тогда как понимать твое «Извини, у тебя больше не будет планов ни на вечер, ни на утро, ни даже на день»?

– Буквально.

– Что значит «буквально»? – возмущенно интересуюсь. – Мне что, вообще уже больше ничего не планировать?

– Да, – последовал скупой злой ответ.

– В каком смысле? – не поняла я.

– В прямом.

Разговор глухого с немым. Я простонала, потерла лицо, задумалась, припомнила его решительное «Я нашел тебя» и догадалась: