Впервые с прилета на Иристан у меня была возможность осмотреться, уделить внимание интерьеру, окружающим и вообще всему. И я неторопливо шла вслед за сопровождающей меня женщиной, озираясь вокруг, рассматривая потолок, вглядываясь в окна и пейзаж за ними. Дворец казался выстроенным из грубо обтесанного камня, но в его стенах журчала вода из водопроводов, полы были ровными и гладкими, двери открывались при нашем приближении. И это было удивительно. Дома я привыкла к излишкам цивилизации, да и сочетание стали и пластика давно стало понятным и привычным, здесь же удобства и достижения технического прогресса словно маскировались. Иначе к чему бы этот необработанный грязно-серый камень?

– Вам стоит поторопиться, – сухо произнесла женщина.

– Вам стоит рот прикрыть. – Я мило ей улыбнулась, и так, на всякий случай, напомнила: – Я больше не подчиняюсь вашему хассару.

Дамочка, вся в сером и унылом, сверкнула невыразительными глазами, но промолчала. А потом я вдруг услышала недовольное бормотание и нытье какое-то. При этом вскоре и шаги послышались. То есть кто-то шел и ныл, ныл и шел.

– Хочу в Шоданар… В Шоданар хочу… хочу тортик… ма-а-ам…

И как-то я не сразу даже поняла, кто это, пока из-за поворота не явились бегемотиха в персиковом и бегемотик в белом. Я так и застыла на месте. Нет, меня заинтересовала не Единственная папандра, а ее дочь – у бегемотика отсутствовали ресницы, брови и лоб стали значительно обширнее. Ну все как я и предполагала! И на душе такое злорадное чувство вечной справедливости!

Обе дамы, увидев меня, так и застыли, а мне, может, и следовало смолчать, так нет же:

– Интересно, – глядя в потолок, произнесла я, – а что на Иристане полагается за воровство? Нужно будет поинтересоваться у папандра…

Внезапно послышалось рычание, а затем на полном ходу ко мне примчался Икас, встал передо мной и мордой к бегемотам, глухо зарычал.

Бегемотик взглянула на моего зверя и, повернувшись к мамочке, заныла:

– Хочу Снежную смерть! Я тоже хочу Снежную смерть! Почему у нее есть, а у меня нету?

М-да… я, несомненно, тоже ребенок избалованный, но не до такой же степени.

– Идем, – сказала я зверю и, чисто по инерции, погладила его по спине.

Икас мгновенно заурчал, повернулся ко мне, уткнулся носом в живот и завилял хвостом. Сказать, что я была на вершине блаженства, – не сказать ничего. Я чувствовала себя так, как будто мы с Микой только что провели лучшие гонки в истории, обломали всех парней и купили по десятку новых пар туфель… хотя нет, я чувствовала себя лучше. И даже четко решила: заберу Икаса себе, вот!

– Идем, малыш!

Я отошла к двери, зверь радостно потопал рядом, повизгивая и продолжая махать хвостом.

Кажется, я готова расцеловать Нрого.

Толкнув двери, прошла по широкому длинному коридору, безошибочно угадав, что нужно двигаться в направлении огромных окованных желтым металлом дверей. Как я это поняла? Ну, сомневаюсь, что кто-то другой, кроме воинов, мог так громко шуметь.

Подойдя к дверям, я невольно погладила Икаса по загривку, собираясь с силами, а затем уверенно толкнула тяжелые створки, не пожелавшие открыться при моем приближении.