Как и дать ответ, которого у меня не был.

— Дэя, — протянул Риан, — я могу снов побыть твоим экзаменатором, хочешь?  — пауза и насмешливое: — И тогда мы выясним, почему юная адептка в Последнюю Зимнюю Ночь, четко и уверенно проговаривая каждое слово, сказала: «Я не люблю вас, лорд директор, и никогда не любила, это было лишь восхищение и возникшая на его почве влюбленность, но ничего более». Дэя, я дословно повторил, ничего не напутал?

Чувствую как глаза жгут слезы и понимаю, что сдержаться уже не смогу…

— Знаешь, почему я поверил? — продолжил Риан. — Потому что в глубине души всегда это знал.

Я вскинула голову и недоверчиво посмотрела на него сквозь слезы. Но магистр не лгал, и в ответ на мой взгляд, он лишь с грустью усмехнулся.

— Мы верим лишь в то, с чем где-то в глубине души полностью согласны, родная, — улыбка становится почти печальной. — Я сделал все, чтобы привязать тебя к себе. Абсолютно все. Где-то играя на твоих чувствах, где-то потворствуя твоей гордости. Я был готов на все, лишь бы ты была рядом. И мне казалось, что я победил, но… Но каждый раз едва я показывал тебе свою истинную сущность — ты замыкалась. Я очень страшный, Дэя?

И я едва слышно прошептала:

— Да…

Мерцание в черных глазах медленно гасло, превращая взгляд лорда Тьера в непроницаемую Бездну. Так медленно и так жутко… А я не знала, что ему сказать, у меня было ощущение, что в этот миг я умираю вместе с ним… Слова сорвались сами:

— Я просто не могла так больше. Ты дал мне уверенность в себе, уверенность в завтрашнем дне, веру в себя и надежду на будущее… — слезы душили, но я все равно решила сказать. — У меня ничего не было, Риан… Ничего кроме цели и упорства в ее достижении… Я разрывалась между работой, учебой, и собственным уважением, а впереди в лучшем случае, в самом лучшем случае, была лишь унылая жизнь клерка на скудном государственном пособии… И вот появился ты, — я смахнула слезы, взглянула в черные глаза и заставила себя продолжить: — Ты дал мне возможность почувствовать себя кем-то, кем-то значимым и важным. Кем-то, чье мнение важно и его хотят услышать… Меня ведь никто никогда не слушал, Риан. Это ты — стоит начать говорить и все вокруг замолкают, а меня всегда учили «Молчи, Дэя». Всегда. Даже в собственной семье я всегда была обязана молча слушать старших — мое мнение никого не интересовало. Да меня просто не слушали, даже если я и начинала говорить… Но вот все изменилось. Изменилось благодаря тебе. Ты дал мне возможность строить планы, делать что-то важное, быть услышанной, наконец… А потом ты же попытался все это отнять, Риан!

Он промолчал, но я уже молчать не могла:

— Зачем ты научил ценить себя, если в итоге каждое действие, каждый поступок говорит лишь об одном — мое мнение для тебя ничего не значит! И я знаю, что ты очень страшный, я всегда это знала, Риан, но я боюсь не тебя, я до крик боюсь того, что ты отберешь у меня крылья, которые дал сам…

Он промолчал, я, чувствуя, как едва сдерживаемые рыдания сотрясают, тихо простонал:

— Да, я солгала… Но что мне оставалось, если единственные слов которые ты желал слышать, были о моих чувствах к тебе?

И я ожидала ответ. Хоть какого-нибудь… хоть слова… но Риан молчал. Черные глаза едва заметно задумчиво мерцали, огонь больше не угасал… для него, не для меня… Для меня с каждым мгновением становилось все более очевидно — он не услышал… снова. Он просто не услышал. И когда магистр заговорил, я уже отчетливо знала, что услышу:

— Я не могу дать тебе то, чего ты так отчаянно желаешь, Дэя.

Слезы хлынули по щекам… Я продолжала сидеть, глядя на Риан сквозь пелену слез, а он так же молча смотрел на меня с сожалением.

— Не могу, родня, — тихо повторил магистр. — Но в моих силах дать тебе