меня жутко — это скорее нечто любопытное, что было бы интересно исследовать. Но утром мне здесь любопытно не было.

— А сейчас? — осторожно поинтересовалась я.

— В свете обнаружения тобой обережной вышивки? Крайне любопытно.

Мне тоже стало очень любопытно, и я опять едва ли не бежала, поспевая за широкими шагами магистра.

Вообще, наверное, все рынки похожи один на другой — стоят торговые ряды, народ гуляет кто просто так, с важным видом на товар поглядывая, кто быстро и сноровисто стремясь скупиться быстрее да домой возвратиться. Торговцы расхваливают товары, разносчики призывают отобедать на ходу, разношерстная братия носильщиков гарантирует быструю доставку домой и покупателя и покупок. И здесь тоже был самый обычный базар, разве что разносчики понаглее, да продавцы ленивее — редко какой лавочник о своем товаре рассказывал, продавцы все больше сидели, да лениво бумажными веерами обмахивались.

— Самые лучшие рынки у песчаных демонов, — вдруг произнес Риан, — обязательно там побываем.

— А что там? — идя вслед за магистром, и разглядывая разложенные на кожевном ряду ремни, пояса, пряжки да жилеты, спросила я.

— Узнаешь, — последовал загадочный ответ, и Риан свернул в следующий ряд.

Ткани, ткани, ночнушки да рубахи, и вновь ткани. Я шла и задумчиво рассматривала как торговцев, в основном мужчин и все они бородой отличались, так и товар — в основном грубый лен да хлопковую пряжу. То ли здесь иных тканей не ведали, то ли просто не в ходу были. Из готовой одежды продавалось в основном исподнее, да расшитые обережным орнаментом рубашки, готовых платьев, костюмов, плащей здесь не было. Как не продавалась и одежда черных цветов — все видела, а черной, даже просто ткани, на прилавках не имелось.

И тут я услышала страшный, скрипучий голос:

— Зло! Зло идет, по миру расползается, по свету разлетается! Придет в эти земли темный император, черные всадники предвестниками беды станут, да пожрет он детей ваших, жен да дочерей в полон уведет, отцов и дедов поизведет! Истинно слово мое!

Орала все это страшная сгорбленная старуха, потрясая крючковатыми пальцами правой руки, левой она на клюку опиралась. И взгляд такой безумный, жуткий.

— Кому вы нужны, — едва слышно прошипел вдруг магистр. — С отцами, дедами и дочерями!

И невольно улыбнулась и тихо спросила:

— А зачем императору понадобились бы отцы и деды?

Риан остановился, на меня посмотрел, потом на полоумную бабку, вокруг которой собирался народ, дети молчали глядя на нее округлыми от страха глазами, мужики сурово молчали, и кивали, в знак согласия, а женщины, утирая слезы, подходили и складывали к ногам кто деньги, а кто еду.

— Сейчас и спросим, — принял неожиданное решение магистр.

И оставив меня стоять посреди торгового ряда, направился к старухе.

Как только Риан отошел от меня на три шага — высокий темный лорд исчез, и теперь я видела не менее высокого и широкоплечего местного мужика — с русыми локонами, светлой кожей и даже бородой! А когда Риан обернулся, поняла что глаза у него теперь голубые, а черты лица грубее и вместе с тем добродушнее стали — нос утратил остроту, присущую темным аристократам, лоб стал уже, даже скулы не его. В общем, узнать великолепного лорда Риана Тьера в этом могучем жителе приморского городка было бы невозможно.

— Грядет, грядет зло! — продолжала орать старуха.

Голос у нее был хоти и скрипучий, но громкий, впрочем предвестие грядущего ужаса, перекрыл невинным тоном заданный вопрос:

— Уж прочти, почтенная видуния, да позволь вопрос задам, мудрейшая. Так пошто темному-