говорить королеве, что он оставляет ее навсегда. Только когда его величество будет далеко, королеве Екатерине передадут его приказ: она должна тотчас уехать из Виндзора. Королева теперь будет жить в поместье Мур под Рикмансвортом в Хертфордшире, и ей нельзя будет покидать свою новую резиденцию. Ей также запрещается писать королю, и она больше никогда не увидит свою дочь.

Пораженная такой жестокостью, я прошептала:

— Принцессу Марию эта новость просто убьет…

Бесс Холланд[101], одна из фрейлин леди Анны, услышала мои слова.

— Этого можно было ожидать, — протянула она, подозрительно глядя на меня. — Леди Анна недолюбливает принцессу.

Я было открыла рот, но вовремя сдержалась. Все, что бы я ни сказала, будет немедленно доложено леди Анне, а сейчас мне как никогда требовалось оставаться у нее на хорошем счету.

— А мне принцессу жалко, — проговорила леди Мэри. — Она не сделала ничего дурного, чтобы заслужить ненависть Анны.

— Плохо уже то, что она существует на белом свете, — проницательно заметила Бесс. — Мария Тюдор отправляется в Ричмондский дворец и будет жить там. По мне, так ей еще очень повезло.

— Принцессе никогда не нравился Ричмонд, — пробормотала я, вспомнив, как сама любила там бывать. — Она предпочитает Болье. Возможно, ко… возможно, леди Анна знает об этом.

Бесс и леди Мэри уставились на меня во все глаза. Догадались ли они, что я чуть не назвала леди Анну Рочфорд прилюдно королевской фавориткой?

Я еще раз сказала себе, что лучше вообще ничего не говорить, чем проболтаться и выдать себя.

«По крайней мере у принцессы Марии останутся ее приближенные, — подумала я, — все ее верные слуги, состоявшие при ней много лет… мои дорогие подруги…»

Никогда я не скучала по ним так сильно, как в те минуты.

Пока я засовывала одежду в мешки и укладывала мешки в сундуки и лари, разговор вокруг меня не затихал. Мысли мои были в таком беспорядке, что я не сразу поняла, какие последствия будет иметь для меня ссылка королевы в Мур — теперь я не смогу посылать весточки принцессе Марии.

Когда я уезжала из Болье, мы договорились, что испанский врач королевы будет отправлять письма своей дочери — фрейлине принцессы, — содержащие в том числе и сообщения от меня. Я дважды встречалась с ним после того, как прибыла в Виндзор: один раз для того, чтобы передать ему письмо его дочери Марии, а другой раз для того, чтобы попросить снадобье от головной боли, которой у меня не было. В тот раз я мало что могла сообщить. Но что же мне делать теперь, если я узнаю что-то действительно важное? Как мне связаться с принцессой? Написать напрямую кому-нибудь из ее фрейлин я не могла. Это сразу вызвало бы подозрения и, что еще хуже, такое послание тут же перехватили бы.

Миновало чуть больше месяца моего пребывания на новом месте службы, куда я поступила отчасти для того, чтобы быть полезной своей истинной госпоже, и вот теперь оказалось, что все мои усилия напрасны.

В ноябре принцессу переселили из Ричмонда во дворец епископа Винчестерского, стоявший за стенами замка Франхэм, то есть удалили еще дальше от двора. Король и леди Анна заняли Йоркский дворец в Вестминстере, принадлежавший раньше кардиналу Вулси. Величественное здание из розового кирпича с живописными террасами, спускавшимися к реке, высилось на берегу Темзы как раз в том месте, где река поворачивает на восток к Лондону.

Вестминстер считается обособленным районом Лондона и соединяется с городом лодочной переправой и широкой улицей, именуемой Стрэндом, которая тянется параллельно реке. К югу от Йоркского дворца