— Честно.
— А можно?
— А тебе самому хочется?
Все случилось не так быстро, как я пишу, мы не сразу затронули эту тему. Наверное, мы пробыли в парке очень долго, замолкая и снова начиная говорить, каждый из нас пытался сформулировать мысль и не решался ее высказать. Разговор был долгим и непростым. Но он произошел. В тот день. В парке.
— Не думай, что мне не нравится, как ты учишь…
— Я понимаю. Все в порядке. Я понимаю.
— Мы можем заниматься по вечерам.
— Я буду помогать тебе с домашним заданием.
— А ты будешь помогать мне печатать мои рассказы?
— Если ты не возражаешь. Я бы очень этого хотела.
Когда разговариваешь с человеком, который стоит рядом с тобой, можно сделать вид, что не замечаешь его слез, и не особенно задумываться, почему он плачет. Лучше просто сосредоточиться на том, как ему помочь.
— Ты можешь покачать меня, если хочешь, мам.
— О, ты разрешаешь?
— Если ты хочешь.
Она хотела. Качели взлетали все выше и выше, и когда наконец серые облака разошлись и выглянуло солнце, у меня было такое чувство, что оно светит только для нас.
Совсем новая глава
— Что? Привет, mon ami.
— Пап, помоги мне завязать галстук.
— А который час?
Мама перевернулась и стянула с глаз повязку:
— Мэтью, уже ночь.
— Я не умею его завязывать. Можно я включу свет?
Я нажал на клавишу, и они оба застонали, а потом папа, зевая, сказал:
— Обычно сначала надевают рубашку.
— Я хочу потренироваться.
— Потренируемся утром. Перед уходом на работу. — Он перевернулся на другой бок и натянул на голову одеяло. — Ночь на дворе — иди спать.
Я выключил свет и вернулся в свою комнату сражаться с узлом — уснуть в таком взвинченном состоянии все равно бы не получилось. Но скоро мама пришла посидеть со мной. Я знал, что так будет. Что если я их разбужу, она придет ко мне.
— Милый, тебе надо поспать.
— А если никто не захочет со мной дружить?
Не знаю, кто больше волновался из-за моего возвращения в школу: она или я. Однако она пила маленькие желтые таблетки, и это немного притупляло эмоции.
— Конечно, захотят. — Она пригладила мне волосы за ухом, как маленькому. — Я нисколько не сомневаюсь.
— А вдруг не захотят?
Она рассказала мне историю о том, как она первый раз пошла в старшую школу, а во время летних каникул сломала руку, поэтому рука у нее была в гипсе. Она сказала, что почти никого не знала, но все они были в одинаковой ситуации. К обеду ее гипс был почти весь исписан приветствиями от новых друзей.
