— Ты хочешь чего-то постоянного или нуждаешься в чем-то постоянном?

— И то и другое. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, а еще хочу стать таким, каким должен был бы стать с самого начала, но каким никогда не был.

— Габриель, ты все время пытаешься меня завоевать. Когда ты прекратишь эти попытки?

— Никогда.

Джулия сокрушенно воздела руки:

— Ты отказываешься от секса, чтобы я вышла за тебя замуж. Это называется манипулированием.

Габриель заметно повеселел:

— Я не отказываюсь от секса. Вот если бы ты говорила, что не готова спать со мной, а я давил бы на тебя, тогда я был бы презренным манипулятором. Разве я не вправе отложить секс с тобой до тех пор, пока не восстановятся наши отношения? Разве мой выбор не заслуживает уважения? Или принцип «нет значит нет» применим лишь к женщинам?

— Я бы не давила на тебя, если бы у тебя нашлись возражения против секса, — торопливо возразила Джулия. — Когда я не была готова спать с тобой, ты оказался потрясающе терпелив. Но как насчет примирительного секса? Разве это редкое явление?

— Примирительный секс? — повторил Габриель, наклоняясь к ней почти вплотную и обжигая ее своим взглядом. — Ты этого хочешь? — хрипло спросил он.

«С возвращением, профессор Эмерсон».

— Хм… да.

Габриель дотронулся до ее трясущейся нижней губы.

— Скажи мне.

Джулия несколько раз моргнула, только бы освободиться от магнетического притяжения его синих глаз. Это притяжение лишало ее способности говорить.

— Я ничего так не хочу, как проводить с тобой дни и ночи, удовлетворяя малейшие твои желания, познавая твое тело и поклоняясь тебе. И я это сделаю. В наш медовый месяц ты убедишься, насколько я внимательный и изобретательный любовник. К твоим услугам будут все мои навыки. Когда я уложу тебя в постель как свою жену, то попытаюсь исправить все былые недочеты.

Джулия опустила голову ему на грудь, туда, где под белой рубашкой находилась его татуировка.

— Как ты можешь быть таким… холодным?

Габриель повернул ее так, чтобы она целиком оказалась в его объятиях, а потом прижался грудью к ее груди.

Поначалу его поцелуи были осторожными, больше напоминая скольжение гладкой кожи по еще более гладкой коже. Потом он зажал ее нижнюю губу, слегка потянув на себя. Его объятия становились все более страстными. Габриель обнял Джулию за шею. Он привычно водил рукой вверх и вниз, пока не почувствовал, что Джулия успокаивается.

— Тебе это кажется холодным? — Тепло его дыхания разлилось по ее щеке. В его глазах застыл голодный взгляд. — Неужели ты рискнешь утверждать, что я тебя не хочу?

Если бы так оно и было, Джулия покачала бы головой.

Губы Габриеля двигались по ее щеке, по подбородку, а потом начали мучительно медленный спуск по левой стороне ее шеи, пока не добрались до впадинки у основания горла.

— Ну как? Или ты это тоже назовешь холодным?

— Н-нет, — ответила Джулия, вся дрожа.

Нос Габриеля достиг ее уха, а его зубы начали покусывать мочку. При этом он еще успевал шептать слова восхищения.

— А что ты скажешь об этом?

Его правая рука медленно спускалась по ее телу, ощупывая каждое ребро, словно они состояли из драгоценных камней или он хотел найти место, куда встало ребро, взятое в незапамятные времена у Адама.