— Что ж, я начну, — сказала Джулия. — Я хочу снова тебя узнать. Хочу быть твоим партнером.
— А я хочу, чтобы ты была мне несравненно большим, чем партнер, — прошептал Габриель.
Джулия энергично затрясла головой:
— Еще слишком рано. Габриель, ты отнял у меня право выбора. Ты должен это прекратить, иначе мы недалеко уйдем.
У него вытянулось лицо.
— В чем дело? — спросила Джулия, пугаясь его реакции.
— Я не сожалею, что пытался спасти твою карьеру. Жаль, что мы не смогли договориться по этому поводу. Но когда я увидел тебя в опасности, то начал немедленно действовать. Думаю, ты сделала бы то же самое, окажись я в беде.
Внутри Джулии зашевелился гнев.
— Значит, весь этот разговор и твои извинения — пустой звук?
— Разумеется, нет! Прежде чем что-то предпринимать, я должен был бы поговорить с тобой. Но если ты думаешь, что я из тех мужчин, которые будут спокойно смотреть, как у их любимой женщины рушатся мечты, тогда я не соответствую твоим ожиданиям. Прошу прощения.
Джулия вспыхнула, и ее лицо стало ярко-красным.
— Мы никак возвращаемся к тому, с чего начинали?
— Я не возражал, когда ты, вопреки здравому смыслу, бросилась защищать меня от Кристы и от комитета. Я не рассердился на тебя за твое электронное письмо, хотя оно было прямым обвинением в домогательстве, и мы потом оба согласились, что ты допустила ошибку. Так неужели ты не можешь отнестись ко мне с таким же терпением и вниманием? Неужели не можешь проявить милосердие? Твое милосердие, Джулианна?
Его тон был умоляющим, однако Джулия не слышала его слов. Ей показалось, что перед нею прежний Габриель, с ходу отметающий ее сомнения.
Покачав головой, Джулия пошла к двери.
Это была развилка, где пути расходились. Она могла уйти, но тогда ее отношениям с Габриелем наступит конец. Третьего шанса у них не будет. Или же она могла остаться, зная, что Габриель по-прежнему не видит ничего ошибочного в своем дурацком героизме, проявленном перед членами комитета.
«Джулианна, позволь мне тебя любить. Любить так, как ты этого заслуживаешь», — вспомнились ей его слова.
Он стоял у нее за спиной. Дрожащие губы касались ее уха. Она чувствовала тепло его тела, проникающее ей под одежду и разливающееся по спине.
— Я верен тебе, Беатриче. Да, я хочу защищать тебя. И ничто не изменит этого желания.
— Я тогда согласилась бы остаться без Гарварда, но с тобой.
— Теперь у тебя есть и я, и Гарвард.
— И какой ценой? — спросила Джулия, поворачиваясь к нему. — Только не говори, что случившееся нас не покалечило. Еще как полечило. Возможно, что-то мы так и не сумеем восстановить.
Габриель откинул ей волосы на плечо и приложился губами к затылку.
— Прости меня. Обещаю, что не стану покушаться на твое достоинство и наше партнерство. Но не жди, что я буду пассивно наблюдать, как тебе делают больно, когда в моих силах это предотвратить. Не заставляй меня возвращаться к моему прежнему состоянию эгоистичного придурка.
Джулия, все еще раздраженная, упрямо шагнула к двери, но Габриель поймал ее за руку.
— В совершенном мире партнеры ведут диалоги и советуются друг с другом. Но мы в том мире не живем. Нас окружают чрезвычайные обстоятельства и опасные, мстительные люди. Неужели мое желание оградить тебя от опасностей — это грех, который ты не в состоянии простить? — Джулия молчала, и он продолжил: — Я приложу все силы, чтобы принимать решения
