шедевром Боттичелли. Габриелю захотелось, чтобы Джулия взглянула на него.
— Обратите внимание на лицо Беатриче. — Голос Габриеля сделался мягким, а его глаза встретились с глазами его любимой. — Это самое прекрасное лицо… Мы начнем с фигуры Беатриче — музы Данте. Хотя я уверен, что мне нет необходимости рассказывать вам о ней, позвольте все же отметить, что образ Беатриче символизирует романтическую любовь, поэтическое вдохновение, веру, надежду и милосердие. Она идеал женского совершенства; женщина, наделенная умом, способностью к состраданию и в то же время исполненная той бескорыстной любви, которая может исходить лишь от Бога. Беатриче вдохновляет Данте стать лучше.
Габриель сделал паузу, чтобы поправить галстук. Его галстук вовсе в этом не нуждался, но когда его пальцы скользнули по синему шелку, Джулия невольно моргнула, и Габриель убедился: она поняла его слова.
— А теперь давайте посмотрим на лицо богини Венеры.
Глаза всех присутствующих, за исключением Габриеля, застыли на «Рождении Венеры». Пока аудитория восхищалась одной из величайших и самых монументальных картин Боттичелли, он еще раз торопливо просмотрел тезисы своей лекции.
— Мы замечаем, что у Венеры лицо Беатриче. И опять-таки, меня не интересует исторический анализ моделей для этого полотна. Я просто прошу вас отметить видимое сходство обеих фигур. Они представляют две музы, два идеальных типажа, один из которых духовный, а второй — светский. Беатриче — возлюбленная души, Венера — возлюбленная тела. Боттичеллиевская La Bella имеет оба лица: одно символизирует
Голос Габриеля становился все сочнее, и Джулия чувствовала нарастающий жар в своем теле.
— В портрете Венеры упор сделан на ее телесной красоте. И хотя Венера символизирует плотскую, сексуальную любовь, она сохраняет похвальную скромность. Длинными волосами она прикрывает самую интимную часть своего тела. Отметим также застенчивое выражение ее лица и положение руки, которой она стремится прикрыть грудь. Но ее застенчивость не уменьшает, а лишь увеличивает эротизм ее облика. — Драматическим жестом Габриель снял очки и немигающими глазами вперился в Джулию. — Многим, кто смотрит на это полотно, не удается заметить, что скромность и спокойствие характера являются составными частями эротической притягательности Венеры.
Джулия теребила бегунок молнии на своей сумочке, борясь с сильным желанием заерзать на стуле. Габриель вновь надел очки.
— Эрос — это не похоть. У Данте похоть упоминается в числе семи смертных грехов. Эротическая любовь может включать в себя секс, но не ограничивается сексом. Эрос — это всепоглощающий огонь страстной, неистовой влюбленности. Такое чувство охватывает каждого, кто влюблен. И верьте мне, когда я говорю, что своими страстными проявлениями оно значительно превосходит своих соперников, причем во всех отношениях.
Джулия не могла не заметить, с какой интонацией было произнесено слово «соперники», подчеркнутое взмахом его руки. Казалось, этим жестом Габриель отметал всех прежних любовниц, а его пылающие синие глаза остановились на ней.
— Каждый, кто сам любил, знает разницу между эросом и похотью. Их нельзя сравнивать. Похоть не более чем жалкая тень эроса, приносящая лишь разочарование. Быть может, кто-то возразит, что одному человеку, одной женщине невозможно являть собой идеал и агапе, и эроса. Я считаю подобный скептицизм формой женоненавистничества. Только женоненавистник решится утверждать, что женщины бывают либо святыми, либо совратительницами, то есть либо непорочными девами, либо шлюхами. Конечно, женщина, как и мужчина, может сочетать в себе обе ипостаси. Муза может быть возлюбленной как души, так и тела. А теперь прошу вас взглянуть на полотно, находящееся у меня за спиной, — на «Мадонну с гранатом».
И вновь глаза собравшихся переместились к названному шедевру Боттичелли. Габриель не без удовольствия заметил, как Джулия дотрагивается до своей бриллиантовой сережки. Она делала это намеренно, желая показать, что понимает его откровения и с радостью их принимает. Казалось, она поняла:
