сзади Антоненко.
– Ты чего, спишь на ходу, что ли? Проснись, солдат: замерзнешь – и в канавку свалишься! – Николай дружески похлопал Уварова по плечу. – А оттуда уже не выберешься, только на небеса!
– Да не сплю я… Чапай думу думал! – улыбнулся в ответ Олег. – Мировые проблемы пытался решить. Но пока не смог.
– А чего так?
– Языкам не обучен – всех не знаю, – отшутился Уваров словами комдива Чапаева из одноименного старого фильма. – А кто знает язык врага, тот может читать и его мысли: вот так-то, брат!
– Да ты же чужие мысли и так без языка читать умеешь! – не отставал Антоненко, но затем примирительно произнес: – Ладно, сдаюсь. Олег, ты лучше подумай, как мы на ту сторону переходить будем. Мост висячий, метров с полсотни будет, да и пропасть внизу – мама не горюй: глянуть страшно! Люди-то пройдут, а вот за лошадей с грузом я не ручаюсь…
– Давай у вождя спросим. Может, он лучше тропку знает? Нам надо думать о будущем. Сейчас и этот мост сгодится, но если мы собираемся расширять в ту сторону наши владения, то необходим более надежный путь.
Когда находившиеся в середине колонны Антоненко с Уваровым подошли поближе, то увидели, что мост был мощнее, чем через Серебряный ручей возле Уаман-канча. На противоположных сторонах ущелья, напротив друг друга, возвышались четыре огромных каменных столба, выдолбленных из скал. К ним крепились толстые плетеные травяные канаты, сложенные вместе в несколько рядов. Высокие, сплетенные из канатов перила не прятали от путников ужасающую глубину пропасти, но уже начавшие переходить через мост воины не смотрели по сторонам, а спокойным размеренным шагом двигались вперед, выстроившись в длинную цепочку. При этом натянутые канаты моста вздрагивали, нервно покачиваясь из стороны в сторону, но не провисали! То же самое происходило и при переходе вьючных лам с грузом.
Подходы к висячему мосту со стороны земель уаминка охраняла небольшая крепостца с гарнизоном в пятьдесят воинов. Этого было вполне достаточно, чтобы защитить переправу, – ведь ширина моста была такова, что можно переходить только по два человека в ряд, не более. В крайнем случае можно просто перерубить канаты, и потенциальный враг окажется на дне Ущелья мертвых, не сделав даже шага на противоположной стороне…
– Синчи! – обратился Николай к вождю. – Скажи, есть ли другая дорога в земли инков? По этому мосту наши лошади, а тем более двуколки и телеги, не пройдут!
Синчи Пума посмотрел на Антоненко:
– Я понял тебя, Ника Тима! В Долину великих вождей мы пойдем этой тропой. На ней находятся селения с крестьянами-пуриками, переселенными сюда из другой части империи, за которых я отвечаю, как старший чиновник – курака района. Ол Увар умный, но Синчи мудрый. Среди пуриков мы наберем недостающих до тысячи воинов и исполним приказ Уаскара. Но тебе здесь идти не надо. Иллайюк покажет другой, тайный путь наших предков. Его знаем только я и Иллайюк. Но с вашим появлением пришло время его открыть…
Обнявшись с Николаем, пожелавшим ему удачи в исполнении задуманного, Уваров также попрощался и с другими новороссами, шепнув при этом Максиму, чтобы тот присматривал за отцом и берег себя для Оксаны. Новицкий тоже не остался равнодушным к проводам и крепко пожал Олегу руку, искренне пожелав скорее увидеться и быть во здравии.
Теперь путь Уварова пролегал к чужим селениям, затерявшимся в горах. Ему предстояло увидеть настоящих инков, о которых ранее доводилось только слышать.
Широкая, выложенная каменными плитами тропа была очищена от растений и мелких россыпей камней. Среди плит почти не было треснутых. Все это свидетельствовало о том, что за дорогой тщательно следили. Не сказать, чтобы было легко идти. Дорога, извиваясь ужом между скалами и ущельями, покрытыми густой растительностью, с крутыми подъемами и спусками, была довольно удобна. В необходимых местах имелись широкие ступени, а возле каждого подъема или спуска находились невысокие каменные скамьи для отдыха, над которыми возвышались ветвистые кроны местных деревьев, обеспечивающие тень уставшему путнику.
