торжества. Комната была небольшой, всего пять на три метра, и, кроме лежанки, похожей на хирургический стол, тут было еще два шкафа и совсем небольшой столик с разложенными на нем инструментами.

К ее немалому удивлению, вместо страхолюдной твари, которую Алиса подспудно ожидала, в комнату вкатился низкий и коротконогий человечек и радостно что-то прощебетал на незнакомом языке. Автопереводчик, включившийся, как только прозвучали первые слова, сразу же скис, даже не просигнализировав красным цветом о невозможности перевода, просто вырубился.

Наконец толстяк, закончив говорить, радостно потер лапки и, заглянув в непрозрачное бронестекло, отошел к шкафу и достал нечто похожее на бензопилу в миниатюре. Поняв, что ее сейчас просто начнут препарировать, как лягушку, Алиса включила резак, и фреза, прокатившись по направляющему вдоль предплечья, легко взрезала ремни.

Пила уже двигалась в ее сторону, когда Рокотова перехватила руки толстяка и, слегка развернув инструмент, прошлась по его боку, срезав верхний слой кожи и обдав облаком крови стену.

Верещал несостоявшийся вивисектор так громко, что автоматически включилась система звукоподавления. С расширенными от ужаса и боли глазами он смотрел на лохмотья кожи, свисающей по краям раны, и орал так, словно пытался докричаться до другого материка.

Поскольку из-за языкового барьера плодотворного сотрудничества не предвиделось, Алиса взмахнула пилой еще раз, и в помещении воцарилась благодатная тишина. Голова толстяка еще катилась, когда девушка уже собирала заботливо сложенное в углу оружие. То, что при этом у нее не отняли метательных ножей и пластинок взрывных устройств, она отнесла к плохому знанию оружия и недостатку времени, хотя, если бы толстяк прошелся своей пилой по детонатору, хватило бы всем.

Осторожно открыв дверь, Алиса выпустила дронов-разведчиков и смотрела, как постепенно на стекле тактического экрана возникает карта корабля. В основном длинный коридор, шедший вперед на сто метров и заканчивающийся чем-то похожим на лифт. Несколько дверей, за которые так и не смогли проникнуть дроны, отметились красными точками, а еще в двух находились движущиеся объекты, пять из которых были помечены зеленым цветом, означавшим, что по крайней мере часть пропавшей разведгруппы совсем рядом.

Двигалась она совершенно беззвучно, поэтому, когда дверь приоткрылась, оба ящера стояли к ней спиной, а очередной коротышка в сером бесформенном комбинезоне с черными нашивками на рукаве, подняв связанную Елену за подбородок, тыкал ей ножом в грудь и вещал на отвратительном русском:

— …и молить будешь. Властитель[17] все равно тебя уничтожит, но, если признаешь его, умрешь легко.

Две короткие очереди — и ящеры, словно подрубленные деревья, рухнули на пол, а толстяк, получив гвардейского пинка, влип в стену на высоте метра и стек по ней, словно мокрая тряпка.

— Ты как? — Алиса несколькими взмахами перерезала ленты, которыми была связана Елена, и подскочила к лежащим без движения парням.

— Лешку и Ваньку убили, суки. — Лена стряхнула путы и, не спрашивая, расстегнула ремень на броне Алисы, сняла пистолет и повесила на себя. Потом расстегнула ее же рюкзак и, достав аптечку, начала обрабатывать раны лежащих без сознания десантников.

— Лиса, им эвакуация нужна.

— Вижу. — Алиса кивнула и включила связь: — Корень?

— Здесь.

— Давай скачками к кораблю. Проскочите трюм, потом по коридору метров тридцать. И свистните летунам, тут наших нужно вытаскивать. Мурашей не стремайтесь, они заняты делом.

— Принял.

Через тридцать секунд отделение в полном составе, топая, словно лоси, уже влетало в коридор, готовясь настрогать на оливье любую инопланетную тварь.

— Четверо, вытаскивайте парней и после погрузки мухой обратно. Будем этот улей ворошить до самого донышка.

— А мы? — Корень поправил ремень пулемета на широком плече.