Несмотря на тяжелый бой и большое количество раненых, которых уже забрали в санчасть, убитых пока не было, и бойцы, которыми, как правило, затыкали наиболее спокойные и безопасные места, даже внешне подтянулись, глаза заблестели, повсюду были слышны шутки и взрывы смеха, словно кто-то стер с людей наросший на них слой пыли.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться! — Сержант невысокого роста, но с плечами широченными, словно скамейка, лихо и слегка картинно откозырял. — Сержант Остапенко.

— Разрешаю. — Алиса с едва заметной улыбкой отметила, и насколько тщательно был подогнан бронекомбез на нестандартную фигуру бойца, и разгрузку, забитую пулеметными дисками.

— А вас к нам надолго?

— Это вам, товарищ сержант, у комбата нужно спросить. — Алиса усмехнулась. Но до окончания фестиваля — точно. — Она помолчала. — Что, воевать понравилось?

— Да. — Сержант посмотрел прямо в глаза. — Мы же для этого и пришли в войска.

— Это понятно. — Алиса кивнула. — Только вот война — это не только стоять с пулеметом наперевес и с удалыми матерками расстреливать лезущих тварей. Это и логистика, и планирование, и в первую очередь дисциплина. Вот скажите мне, сержант, кто победит в схватке: два десятка профессиональных стрелков-гражданских или спаянное дисциплиной армейское подразделение такой же численности? Молчите? Наверное, вспоминаете, за что вас запихнули в одиннадцатую роту, которая вообще-то подразделение хозяйственного обеспечения и боевые функции несет только в случае всеобщего праздника, как вот, например, сейчас. — Она уже повернулась, чтобы пойти дальше, как остановилась и сказала: — А вообще мне понравилось, как ты стоял. Половину участка закрыл как минимум.

Алиса кивнула на прощание и подошла к группе солдат, занимающихся переборкой станкового гранатомета. Бойцы вяло переругивались и пытались выковырять сегмент снарядной ленты, зажатый между затвором и направляющими.

Увидев командира, они замолчали и тоскливо переглянулись, понимая, что простым внушением не отделаются. Довести сверхнадежный агрегат до такого состояния было непросто, но русскому солдату и такое по плечу.

— Да… — Алиса, отодвинув одного из бойцов в сторону, заглянула внутрь механизма. — А если водички плеснуть, то и трава, наверное, вырастет? — задумчиво произнесла она. — Забыли на стене во время шторма?

— Так точно, — обреченно кивнул светловолосый солдат. — Там же грязь с неба, почитай, потоком льется. Потом при чистке его как-то пропустили, и вот…

— А шомпол где? — Алиса оглянулась в поисках ремкомплекта и увидела, как другой боец, по виду уроженец Кавказа, подал толстый стальной стержень с ручкой.

— Пробовали, товарищ капитан. Стоит, словно приваренный.

— Ну и я попробую.

Она вставила шомпол в ствол и резким ударом выбила затвор так, что исковерканный кусок ленты вылетел из механизма, словно пуля.

— А через пять минут я иду обратно и удивляюсь, что он блестит, как новый.

— Так точно! — Бойцы, с трудом оторвавшие взгляд от искореженного стального стержня, свернувшегося в спираль, мгновенно подскочили, вытянулись по стойке смирно, еще не веря, что все обошлось, но нет, капитан, уже уходя, повернулась и бросила:

— Старшине потом доложитесь и получите за это художество.