Почему-то он был уверен: Васильев не выстрелит. Не посмеет.

– Не твое дело, – рявкнул бандит, толкая Ерохина перед собой. – Вперед!

Солдат молча двинулся к воротам, за которыми, сидя на рельсе, отдыхали Версоцкий и наемник. Егорка, держа в руках короткий автомат, бесцельно шатался туда-сюда, что-то напевая себе под нос. Завидев Васильева и Ерохина, бандит приказал пленникам встать. Те нехотя подчинились.

– Чому так довго? – недовольно пробурчал Егорка, засунув руку в карман кожаной куртки. Автомат остался висеть на ремне, перекинутом через плечо. – Дождь идет. Я на АПке мокнути не збираюся.

– Мне плевать, – огрызнулся Васильев, толкая солдата к остальным. – Этого в третий сектор. Приказ начальника.

Егорка присвистнул от удивления, а Версоцкий протяжно вздохнул. Наемник же, глядя на солдата, расплылся в злой улыбке.

– Чим же ты так начальнику насолив, друже, што он тебя сразу в третий сектор отправил? – усмехнулся бандит.

– Я тебе не «друже», – ответил Ерохин. – Задницу начальнику своему лизать будешь.

– Кончай трепаться, – повысил голос Васильев. – Я объясню «мясу» что да как, а ты пока мне куртку принеси. И ствол не забудь.

Егорка коротко кивнул и, поправив автомат, отправился к сторожке.

«Надо же. А все-таки Васильев не последняя пешка у этих отморозков».

– Разъясняю специально для тебя, Ерохин, – сложив руки за спиной, начал бандит. – Твоей основной задачей является извлечение артефактов из аномалий. Их там много.

– Кого? – не удержался солдат. – Артефактов или аномалий?

– Еще раз перебьешь – получишь по хлебалу, – осадил пленника Васильев. – И того, и другого много. Ты пойдешь в третий сектор – самый опасный. Аномалии там расположены хрен пойми как и постоянно перемещаются, но за пределы определенного пятна не выходят. Артефакты там самые дорогие. На то, чтобы собрать как можно больше «ништяков», у тебя будет минут пятнадцать-двадцать. Потом ты оттуда сваливаешь. Если норму сделаешь – отдыхаешь до завтра. Не сделаешь – снова пойдешь в третий сектор. Я и Егорка вас охраняем.

– От кого? – спросил Ерохин. – Там что, еще и зоопарк с мутантами рядом?

– Не смешно.

У Ерохина начинало складываться странное впечатление, что он прямо чувствует злость, которая закипала в душе у Васильева и которую он тщательно скрывал за показушной крутостью. Теперь Ерохин был уверен, что бандит люто ненавидит всех этих отщепенцев, оборудовавших свой лагерь у старой железной дороги, но по неизвестным обстоятельствам должен быть с ними заодно.

– Заспокойся, Васильев, – вернувшийся Егорка протянул кожанку. – Одевайся и пишли.

Васильев облачился в куртку и, проведя крупной ладонью по мокрым волосам, натянул капюшон. Пистолет он спрятал в кобуру, взяв у Егорки второй автомат.

– Вперед, – качнул он стволом. – Дорога чистая, так что в аномалию не вляпаетесь.

Пленные угрюмо двинулись в указанную сторону. Воспользовавшись тем, что бандиты, занятые разговором между собой, не обращают на пленных никакого внимания, Ерохин нагнал Версоцкого и пристроился рядом.

– Как вы, профессор? – участливо спросил солдат, глядя в лицо старика, на котором блестели капельки дождевой воды. Если бы не накидка, сделанная из большого куска полиэтилена, ученый промок бы до нитки, а так лишь вздрагивал в такт порывам холодного ветра. У Ерохина такой накидки не было, и он, стуча от холода зубами, пытался согреться, растирая замерзшие предплечья.

– Стабильно, – профессор приподнял уголки губ в жалком подобии улыбки. – А вы как? Что говорил Сергей Григорьевич? Он просто так не вызывает.

Ерохин, так, чтобы его не услышал наемник, вкратце пересказал Версоцкому разговор с Хантером. Что- то утаивать в сложившейся ситуации все равно было глупо, тем более, что бежать Ерохин планировал уже только в компании с профессором.