– Ну, что я тебе говорила? – сказала она, превращаясь из дурочки-хохотушки в привычную жесткую и умную Марину. – Настоящий скот, этот Роман Андреевич. Скот и быдло.

– Тебя с ним жить не заставляют, – рассудительно сказал Костя. – А все остальное – не твое дело.

– Тебе что же, и одноклассницу свою не жалко? – спросила с удивлением Марина. – Этот хорек совсем бедную девку загонял своими придирками. А мне показалось, что ты ей симпатизируешь.

– Тебе показалось, – чуть смущенно сказал Костя.

– Ну-ну, – хмыкнула Марина, но развивать дальше тему не стала и ушла внутрь вагона.

Когда дверь за ней закрывалась, изнутри донеслись вопли: кажется, Роман Андреевич был одновременно недоволен и телохранителями, и секретаршей. Костя прислушался к своим чувствам. Марина была права: начальник мог бы и помягче относиться к своей помощнице. Запредельная грубость чиновника вызывала теперь у Кости недоумение на грани с раздражением.

За окном проплыли уходящие в сторону от железной дороги столбы, с ровными нитками натянутой колючей проволоки, потом мелькнула еще одна линия заграждений с витками спирали Бруно. Да и небо тоже было наглухо перекрыто серыми непроходимыми заграждениями из стальных туч.

Поезд окончательно сбросил ход и остановился. Над головой загрохотали сапоги – кто-то прошел по крыше. Снаружи донеслось невнятное хрюканье системы общего оповещения. Надсадно взвыл и тут же оборвал свой вопль ревун. За крохотным бронированным окошком виднелись серые одноэтажные здания, обилие «колючки», шлагбаум и небольшая рощица то ли молниеотводов, то ли антенн. Вдалеке куда-то слаженно шагала небольшая колонна людей с автоматами за спиной. Судя по всему, экспедиционный бронепоезд готовился пересечь Периметр Зоны отчуждения. Костя открыл дверь тамбура и вернулся в вагон.

– Костя, ты куда пропал? – набросилась на него Марина. – Готовь камеру, скоро можно будет наверх подняться.

– А сейчас нельзя? – спросил Костя, провожая глазами несколько солдат, которые, забрав из пирамиды автоматы, прошли через дальний тамбур в следующий вагон.

Было слышно, как в соседних отсеках переговариваются члены свиты представителя министерства и губернатор.

– Сказали, что нельзя, – недовольно поморщилась Марина. – Секретный объект, снимать категорически запрещено. Смотреть и то нежелательно. Как будто может быть что-то секретное в колючем заборе и контрольно-следовой полосе.

– Там еще и минные поля, – напомнил ей Костя.

– Ага, сейчас залезу и срисую, где какая мина у них закопана. Все-таки военные – они повсюду тупые и упрямые.

С лязгом открылась дверь, ведущая в соседний вагон, в проходе появился полковник Кудыкин.

– Сейчас отправляемся, – сказал он, легко перекрывая мощным голосом все разговоры в вагоне. – Прошу всех отключить средства мобильной связи, поскольку даже обычный сотовый телефон может стать рядом с аномалией смертельно опасным предметом. Первые десять минут движения из вагона выходить категорически запрещается, а потом поезд сбавит вход и я приглашу всех на обзорную площадку.

Марина выразительно посмотрела на Костю и, кивнув в сторону Кудыкина, покрутила пальцем у виска. Костя демонстративно вытащил из кармана свой смартфон и достал из него батарею. Глядя на него, запустила руку в свою сумочку и Марина, извлекая большую красивую «раскладушку».

– А батарейку зачем вытащил? – спросила она, раскладывая свой телефон и начиная изучать что-то на его экране.

– На всякий случай, – пожал плечами Костя. – Даже выключенная система все равно не остается обесточенной – мало ли что?

– Полковник Кудыкин, можно вопрос? – неожиданно громко на весь вагон сказала Марина. – А нашей видеокамерой на обзорной площадке пользоваться можно? Не станет ли это угрозой дорогому Роману Андреевичу?