меня уложили на металлический стол... Я закрыла глаза и сглотнула.

— Джесси.

Я была уверена, что никогда больше их не увижу, а потому мирилась с потерей. Знай я, что они будут среди зрителей, умерла бы на месте.

— Но разве Пьер и Джесси знают друг о друге? И что же, я должна одного выбрать, а от другого отказаться? Мне это не очень нравится, Матильда. То есть совсем не нравится. Я не смогу. Не выйдет.

— Послушайте меня. Друг о друге они не знают. Им лишь известно, что их, как и всех, пригласили на легендарное шоу. Они понятия не имеют, что вы будете выступать. И не узнают.

— Да как же им меня не узнать?

Матильда извлекла из сумочки парик платиновой блондинки а-ля Вероника Лейк и повертела на руке.

— Прежде всего, вы наденете это, — она снова полезла в сумку, — и вот это.

Я увидела черную глянцевую полумаску.

— Запомните, Кэсси, вы исполняете роль, — размеренно говорила Матильда, умело надевая мне на голову парик. — У вас могут сдать нервы. Прежняя Кэсси могла считать себя никчемной, некрасивой, недостаточно сексуальной, чтобы добиться успеха. Но женщина, носящая эти парик и маску, никогда не подумает так. И мужчины, которые на нее смотрят, никогда этому не поверят. Поэтому она точно знает, что не просто умеет пленить, но уже зажала в кулак весь зал. Вот так. — Матильда аккуратно надела на меня маску и закрепила резинку. — Отлично! Теперь идите и будьте этой женщиной!

О какой женщине она говорила? Я не могла понять, пока не столкнулась с ней в зеркале за кулисами.

Девушки толпились перед ним, в последний раз подкрашиваясь и поправляя наряды. Я стояла с ними на равных, не лучше и не хуже, просто кому-то нравилось мое тело — так я думала. Но Бетти-Пароход протолкалась вперед и принялась ожесточенно запихивать груди в корсаж.

— Девчонки нынче неугомонные, — сказала она, возможно не имея в виду девочек с Френчмен- стрит.

Кит с Анджелой смотрели на меня с материнской гордостью. Они вскинули руки с браслетами, и я сделала то же. Дружный звон музыкой отозвался в моих ушах.

Заиграл джаз. Конферансье объявил ежегодное «Ревю девочек с Френчмен-стрит» и напомнил мужчинам быть щедрыми, но «держаться прилично, чтобы не схлопотать по заднице».

— Скорее, Кэсси! — крикнула Анджела. — Мы начинаем!

Глубоко вдохнув напоследок, я оглядела соратниц с их париками, мушками и накладными ресницами. Мы были прекрасны, все на свой лад. Каждая играла некую версию самой себя, но преувеличенную, рискованную. Может быть, так время от времени поступают все женщины. Под нашими обыденными нарядами скрывались одинаковые страхи и тревоги. Они наверняка имелись у Анджелы, да и у Кит. Но, глядя на них сейчас, я не могла себе представить их обмирающими от страха перед красной дверью коуч- цен-тра. Меня переполняла благодарность вкупе с некоторой надеждой на то, что если они преодолели свои страхи, то я тоже смогу. Я просто должна поверить в себя.

Я сделала первые шаги, попала в ритм, и мы, как танцовщицы из коллектива Фосси, выпорхнули на сцену, помахивая затянутыми в перчатки руками. Толпа, невидимая за светом прожекторов, обезумела, и это накачало нас адреналином одну за другой, пока волна не дошла до меня.

— Видишь? — шепнула Анджела. — Я говорила, что ты им понравишься!

Первые несколько минут передо мной все плыло, и я без конца напоминала себе, что никто в зале не узнает во мне тихую мышку Кэсси из кафе «Роза». Наша цепь разбилась на пары, и стало легче повернуться к залу спиной. Я медленно двигалась вперед и назад, беря за пример Анджелу и подчиняясь ритму малого барабана, который бил в унисон с нашими кружениями. Она была моей партнершей, и единение с прекрасной Анджелой Реджин и развязной музыкой так меня захватило, что я расслабилась и даже позволила себе импровизировать. В какой-то момент я так завертела задницей, что Анджела ахнула в оторопелом восторге. А когда она вдруг соскочила со сцены в зал, я не раздумывая последовала за ней и