«Алисы» на него обрушились деньги, он первым делом обеспечил комфортную жизнь своим родителям. Часто он осуществлял мою охрану при разных перемещениях ввиду неожиданных поворотов судьбы. Помню, когда в очередной раз он перевозил меня на новое место пребывания, это было летом, на обочине дороги стояли бабушки, продававшие цветы. Одна торговала полевыми ромашками, Сашка остановился, скупил у нее все ромашки и преподнес мне. Так мы и ехали в машине, салон который почти полностью заполнили полевые цветы. Он очень любил скорость, благодаря чему ему пришлось заменить немалое количество машин, на которых он так недальновидно лихачил. В конце концов к тридцати годам Доронин сделал вывод, что он не хочет погибнуть за рулем, и изменил стиль вождения. Но погиб он не от автомобиля, а от пули. Уже вовсю отгремела «Алиса», Александр жил в собственной квартире в сталинской высотке на Баррикадной, которую ему подарил Герман на один из дней рождения. Герман реализовывал новые проекты. В какой-то момент Шурик тоже не выдержал искушений, предлагаемых жизнью. Связался с людьми определенного круга, употребляющих наркоту, сам потихонечку подсел на эту дрянь. Полностью откололся от коллектива. А через год, одним ранним осенним утром, для него все закончилось. Заехал он за своим новоиспеченным товарищем домой. Выходя уже из квартиры, они направились к лифту, здесь их и встретил киллер. Первая автоматная очередь пришлась на Шурика. Ему было тридцать два года, когда так нелепо оборвалась его жизнь.

Когда появляются большие деньги, сначала ты балуешь близких, тратишь на свои нужды, но все равно понимаешь, что грех не поделиться еще с кем-то, кто в этом нуждается. Кажется, что в этом нет ничего трудного. Столько нуждающихся. Но опять, увы — очередная ловушка. Сначала Герман поддерживал пенсионеров, бедных старушек. Но когда пришли к вере и началось хоть незначительное, но все-таки хоть какое-то просветление мозгов, то вдруг отчетливо пришло понимание, что вся беда этих старушек в девяноста девяти случаев в том, что они когда-то в молодости убили абортами своих детей. И теперь эти неродившиеся дети им аукаются. Ведь именно те неродившиеся дочка или сын, ими убитые в далекой юности, может быть, были бы тем и кормильцами и хранителями их благополучной старости. То же самое случилось и с детскими домами, куда Герман сначала по той же наивности пустился жертвовать деньги. Потом опять пелена с глаза стала медленно сползать. Попадая в детский дом, дети обречены. Это и детская проституция, и продажа на органы, и на всякие непотребные дела. Давая деньги в детский дом, ты соответственно поддерживаешь все те преступления против ребенка, которые там сто процентов совершаются, и становишься, таким образом, их соучастником. И единственная помощь этим домам — это ликвидация детских домов как таковых и раздача всех сирот по семьям. Поэтому пройдя все эти этапы, отчетливо понимаешь, что помогать можно только точечно, отдельным семьям, одиноким людям.

Когда мы жили в Нью-Йорке, Германа приняли в «ай пи о» — это такой всемирный клуб миллионеров. Мы полетели на Гавайи, где собрались члены клуба-миллиардеры со своими женами. Мы были самыми молодыми. Герману было 24, мне на год меньше.

Это было в январе месяце, и, вылетая из зимнего Нью-Йорка, мы через десять часов лету оказались но острове, где вечная весна. Большой гостиничный комплекс, стоящий на берегу океана, был специально построен одним из членов клуба для проведения подобных мероприятий, поражал своей роскошью и