внешность может сослужить только плохую службу.

– Может быть, приступим к конкретному обсуждению? – спрашивает Пулат, не дожидаясь конца спора.

– Сначала дождемся разрешения из Лиона, – решает Согрин. – Кроме того, скоро вернутся Басаргин с Тобако… Я почти уверен, что они принесут нам дополнительные вести…

В офис заходит из квартиры Александра Басаргина. Приносит портрет Сохно. Момент почти торжественный. Анатолий, всем на удивление, краснеет, что видно даже под его непроходящим загаром.

– Спасибо… Я надеюсь, что этот портрет не войдет в галерею Интерпола по розыску… Только ума не приложу, куда мне его пристроить… Постоянного жилья я, к сожалению, не имею…

– Вывесим здесь, – решает Доктор Смерть. – Мы должны знать в лицо своих героев!

Сохно скромно не возражает, и Доктор пытается приладить портрет на стене.

– Не надо скотчем… – просит Александра. – Я на картон приклею и рамку сделаю…

Она забирает портрет и выходит. Полковник улыбается:

– Надо же, как похож… Вроде бы и не бандит,[10] а ты…

Портрет, наклеенный на лист жесткого белого картона, взятый в простенькую деревянную рамку, уже красуется на стене, и Сохно, десять минут стоя по стойке «смирно», всматривается в знакомые черты, когда возвращаются Басаргин с Тобако. Они выглядят озабоченными, портрет сразу не замечают, хотя Сохно настойчиво занимает место под ним, давая всем возможность обнаружить сходство рисунка с оригиналом.

– Поступило предложение? – интересуется Согрин.

– Два предложения… – отвечает Басаргин, убирая в сейф папку с документами.

– Первое – стать нашими «противниками»… – предполагает Кордебалет.

– Несколько иначе… – возражает Тобако. – Нас завербовали в «стукачи»… То есть не совсем нас, а только через нас, как через передаточное звено, наших действительных «стукачей». Тем не менее, приняв на себя роль передаточного звена, мы сами автоматически становимся в их доблестный ряд… По крайней мере, рядышком стоим…

– Я рад за вас… – говорит Сохно. – Хотя лично мне такая служба не по душе… Но мне все равно любопытно знать, что именно вы собираетесь на нас стучать?

– Мы собираемся передавать в «Альфу» только то, что передадут нам наши осведомители… Андрей отделался от генерала такой обтекаемой фразой… – Александр, как и Андрей, серьезен. – Я надеюсь, что ваши торные пути с их тропками не пересекутся…

– Это уже легче… – Согрин тоже соблюдает серьезность. Впрочем, он всегда серьезен, даже когда улыбается. – Второе полученное предложение как-то касается нас?

– Только косвенно. Генерал попросил нас в оставшемся составе взвалить на себя некий груз их собственных незавершенных разработок, которые вполне могут оказаться «пустышками». Тем не менее они требуют проверки. Это в связи с широким вовлечением «альфовцев» в учения. Могу, кстати, вас обрадовать… Пока они не подозревают, что «зеленые» будут представлены спецназом ГРУ. И это ваш козырь…

– Наш козырь в другом… – не соглашается Сохно. – Даже если бы они имели наши фотографии и объявили нас во всероссийский розыск, мы все равно сделали бы свою работу…

– А в чем же тогда ваш козырь? – спрашивает Тобако.

– В том, что мы все равно будем действовать неожиданно и так, что они не будут даже подозревать о наших намерениях…

И в знак подтверждения собственной уверенности, Сохно вытаскивает из кармана CD-диск и помахивает им у Тобако перед носом.

– Брокгауз и Ефрон подскажут?

– Тогда давайте посмотрим вместе… Я так полагаю, что вы собираете информацию по городу Столбову…

Утром, едва проснувшись, Стас сразу берется за телефон – благо, аппарат стоит рядом с диваном, – только руку протяни, можешь даже и не вставать. Стас в приподнятом, бодром настроении, словно предчувствует что-то большое и значимое, что может перевернуть однообразную скуку его существования. И он готов приложить руку, чтобы это значимое свершилось…

– Слушаю… – отвечает трубка.

– Доброе утро. Мне нужен старший лейтенант Валерьев… Да-да… Станислав спрашивает… – ждет минуту. – Привет… Ну что… У нас все наклевывается, как и планировали… Сейчас? Хорошо. Санька сейчас подниму. Мы до четырех ночи работали… Серега, наверное, под домашним арестом… Без него подъедем… Понял… Понял… Приедем…

И тут же набирает другой номер. Трубку не берут долго. Наконец Санек отвечает.

– Алло… Кто еще…

– Как твоя карета?

– А… Ты… Под окнами мерзнет… А я в постели… Тоже мерзну… Дома холодрыга – совсем не топят… Сейчас психану, пойду в машину греться… Вместе с одеялом…

– Можешь и вместе с одеялом… Но сначала умойся, чтобы за рулем не спать, и ко мне подъезжай… Я Валерьеву дозвонился, он нас ждет…

– Бензин на нуле…

– Я у бабки полторы сотни перехвачу… Заправишься по дороге…

Стас в раздумье ждет с поднятой трубкой минуту, набирает сначала три цифры, чтобы позвонить и Сереге, но машет рукой, не желая нарываться на жену друга. Знает, что сейчас трубку возьмет только она. А он не любит, когда ему высказывают претензии…

Санек подъезжает через полчаса. Сигналит под окнами. Он быстрый на подъем. Умывается почти как настоящий моряк – два пальца под краном намочит, глаза легонько потрет – и готов…

Машин в это время на улицах уже полно. Едут медленно. Стас ворочается на заднем сиденье, сердито скрипит пружинами, словно может таким образом подогнать медлительную транспортную вереницу. Наконец «копейка» останавливается рядом с двором райотдела милиции. Место неудачное, до тротуара через сугроб по колено в снегу корячиться. А в другом не встанешь – машин много, стоят плотно, водители сами не знают, как смогут разъехаться. И Санек во двор не заезжает – там только «мусоровозы» стоят. Но эти, как всегда, пристраиваются без тесноты…

Он долго возится с замком, закрывая дверцу. Наконец, это ему удается. Проходят через двор. Постучав на крыльце ногами, обивая налипший снег, идут в здание мимо дежурного. Никто их не останавливает. Направо по коридору, почти до конца, потом еще раз направо. Стучат в дверь знакомого кабинета по правой же стороне и входят сразу, не дожидаясь приглашения.

– Привет… – поднимается навстречу розовощекий, словно красных яблок с детства объелся, старший лейтенант. Он выглядывает через плечо Стаса за дверь, проверяя, кто в коридоре, и плотно закрывает ее. – Рассказывайте, только быстро… И так жду вас, а меня ждет начальство…

– Сегодня все подготовим… Клиенты созрели… Просто сами слезно просятся… Готовь на завтра свою бригаду…

– Лидка как?

– А что она… Она давно согласна… Ей что двое, что пятеро – одно удовольствие…

– Что за парни?

– Квартиру только что купили… Деньги, следовательно, есть… Вчера их до дома земляк какой-то подвозил… «Ауди А6»… Машина серьезная… – Санек устраивается верхом на шатком стуле.

– Насчет машины мы в следующий раз подумаем… Сейчас квартира нужна…

– Может, лучше сразу – налом?.. Тогда следов никаких…

– Квартира важнее… Лидку туда поселим, чтобы было где собираться, а уже когда развернемся по полной программе, тогда… Хотя… Там посмотрим… Главное, «сделать» их… Ваша – подготовка… А там уже и мы включимся… Жестко… Давайте сразу время планировать…

– Короче, так… Нашли мы их… Вчера они в ночной клуб забрели… Там пару шалав сняли… Обычно как?.. Тропинка протоптана, по ней и идут… Сегодня туда же двинут… Лидка их там уже будет ждать…

– А если они не Лидку снимут?.. Мало ли там шалав прыгает… Или еще какую-то в привесок притащат? А та не в курсе… Нам лишние свидетели…

Старший лейтенант Валерьев характерно проводит себя ребром ладони по горлу.

– И что предлагаешь? – Стас только сейчас садится, забрасывает ногу на ногу.

Старший лейтенант прогуливается по маленькому кабинетику, покусывая мелкими зубами карандаш. Он в этот момент похож на вдумчивого хомяка.

– Добрые дела следует делать днем! – он поднимает карандаш перед собой, словно восклицательный знак. – Соображайте, как днем сработать? Лучше сделать все прямо сегодня, пока наше дежурство… Ближе к вечеру… Я после двух от телефона отходить не буду… Если что, звоните… И Лидку предупредите, чтоб поскромнее оделась… Не как всегда… Шубу старую… Джинсы драные… Пусть снимает этих парней где-нибудь на улице… Или в магазине… Чем они занимаются-то хоть?..

– Ничем, похоже… Приехали, присматриваются…

– Откуда приехали?

– Да кто их знает… Похоже, азеры… Или еще кто-то… Да какая в принципе разница… Главное, что ребята при деньгах…

– Хорошо… На первый раз так и сработаем, хотя это опасно… Но я в паспортном столе договорюсь… Пусть мне сообщают, когда кавказцы или азиаты регистрироваться будут… По прямой наводке работать легче…

– Они ж не живут, где регистрируются…

– Вот и причина для проверки… Детали я продумаю…

Двухэтажные дома барачного типа тянутся вдоль железнодорожного полотна. Здесь проходит грузовая ветка, рядом «горка» для роспуска составов – обязательная вещь на каждой узловой станции. День и ночь слышится стук колес на стыках рельсов, тяжелые удары спускаемых с сортировочной «горки» вагонов, переговоры диспетчеров и составителей поездов, сигнальные гудки маневровых тепловозов, характерный железнодорожный шум и звон металла. Зимой и летом на стекла домов оседает черная пыль.

Когда-то, лет сорок назад, эти дома, что называется, реконструировали и из бараков сделали многоквартирными. Тогда люди были и этим довольны. Сейчас за домами никто не следит. Железная дорога, которой пока еще официально принадлежат дома, от них отказывается, пытается спихнуть ветхий жилой фонд