рот приоткрылся от удивления, а с губ сорвался вздох.

Сэм, не двигаясь, смотрел на вошедшую в спальню женщину. Она была так красива в тусклом свете свечи, несмотря на то что надела строгую, глухо застегнутую на груди ночную сорочку. Влажные губы слегка приоткрыты. Пламя свечи отражалось в глазах Эвелин, и краска смущения на ее лице была видна даже в полумраке. Свеча дрожала в ее руке, и расплавленный воск капал на выглядывающее из кружевного рукава запястье. Эвелин охнула от боли и поставила свечу на стол.

Сэм протянул руку, без слов приглашая ее к себе.

Эвелин подошла. Взяв ее руку, Сэм осмотрел ожог и осторожно снял с покрасневшей кожи застывший воск. После этого он поднес руку Эвелин к губам и запечатлел поцелуй на покрасневшей отметине. Он попытался усадить ее на кровать, но она упорствовала.

Вскинув брови, Сэм ждал. Неужели она собралась строить из себя девственницу? Он думал о ней лучше.

— Я должна вам сказать… право, мне следовало сказать это раньше, но… — Эвелин закрыла глаза. — Я не… — Ее голос дрогнул. — У меня не такой уж большой опыт. Так что вам придется научить меня тому, как лучше доставить удовольствие.

— Вы хотите доставить удовольствие мне? — переспросил Сэм.

Обычно леди заводят любовников не для этого.

— Конечно, — ответила Эвелин, подняв наконец глаза на своего лакея. — А вы думали, что я лишь…

Она замолчала и густо залилась краской.

— Мы выясним, что доставит удовольствие нам обоим. Идите сюда, — тихо позвал Сэм.

Эвелин села на краешек кровати, прижавшись бедром к Сэму. Он лег на бок, обвив женщину своим телом и наблюдая за тем, как ее лицо и шея вновь заливаются краской. На этот раз Эвелин не отстранилась. Сэм дотронулся кончиками пальцев до ее лица, чтобы понять, действительно ли ее кожа такая теплая и шелковистая, какой кажется.

Эвелин наклонила голову, вложив подбородок в ладонь Сэма. Ее веки опустились, а губы слегка приоткрылись.

Теперь ее никак нельзя было назвать неопытной или сдержанной. Если простое прикосновение произвело на нее такое впечатление, значит, она горит желанием так же, как и ее любовник.

Сэм притянул Эвелин к себе и поцеловал. Это было всего лишь легкое касание губ, ибо он все еще опасался, что она передумает. Но Эвелин осталась. Находящиеся в дюйме от лица Сэма губы ждали очередного поцелуя.

— Вам нравится, как я вас целую? — спросил Сэм.

— Да, — выдохнула Эвелин. — Еще, — приказала она, и Сэм улыбнулся.

Стало быть, она хочет сама контролировать ситуацию, не так ли? Собственное тело давно уже мучило Сэма различными требованиями, поэтому сейчас ему хотелось лишь одного — подмять Эвелин под себя и дать ей то, чего она так страстно желала. Но удовольствие окажется более полным и чувственным, если он станет действовать медленно.

Ведь из них двоих именно он обладал опытом.

Сэм нахмурился. Странно, но он совсем не чувствовал себя опытным. Ну почему, когда дело касалось Эвелин, все ему казалось новым и неизведанным? Вот и теперь он чувствовал себя так, словно понятия не имел, как заниматься любовью с женщиной. Эвелин вела себя робко и вместе с тем распутно. Она была очень красивой, страстной и совершенно необыкновенной.

И вот теперь верховодила она, прижав Сэма к матрасу и обучая его искусству поцелуев, словно только она знала, как это делается. И Сэму казалось, что так оно и есть. Он никак не мог насытиться ее губами, языком, вкусом, нежным ароматом духов и трепещущими пушистыми ресницами, обрамлявшими отяжелевшие веки. Со своими прежними любовницами Синджон никогда не замечал этих мелочей. Он дарил женщинам удовольствие, получал удовольствие, и этого было достаточно. Но теперь все складывалось иначе, совершенно по-новому.

Синджон попытался сосредоточиться. Ведь свидание продлится не один час. Он намеревался обласкать каждый дюйм тела Эвелин, но попытка умерить пыл лишь сильнее разжигала бушующую в душе страсть. На этот раз не он был главным, не он выступал в роли учителя. Синджон судорожно втянул носом воздух и слегка отстранился от Эвелин, хотя она прижалась к нему всем телом и буквально преследовала его губы своими.

Пламя свечи делало ее сорочку совсем прозрачной, являя жадному взору Синджона очертания высокой груди и изящной талии. Исходящий от тела Эвелин жар завораживал и лишал рассудка. По спине Синджона потекли струйки пота, и он глухо застонал. Что еще ему оставалось? Лишь отдаться на волю подхватившей его волны страсти.

Эвелин никогда не пила слишком много, но поцелуи Сэма пьянили ее, вызывая, подобно шампанскому, легкое головокружение и необычайное возбуждение. Все существо Эвелин переполняла такая радость, что ей хотелось смеяться. Она могла целовать Сэма до бесконечности. Нежные прикосновения, поглаживания языком — она училась, совершенствовалась, смелела. Охваченное огнем тело двигалось по собственному разумению, угадывая малейшее желание хозяйки и ее партнера.

Эвелин положила ладони на обнаженную грудь Сэма и легонько нажала на нее, вынуждая его откинуться назад. Кожа мужчины оказалась теплой и шелковистой, а мускулы — тугими. Эвелин ощущала под своими ладонями биение его сердца. Она легонько царапнула ногтями грудь Сэма, и он ошеломленно охнул.

— Мне остановиться? — спросила Эвелин, хотя совершенно не желала этого делать, и провела пальцами по восхитительно сильным и широким плечам Сэма.

— О Господи, конечно, нет, не останавливайся!

Сэм откинулся на подушки, позволив Эвелин изучить его тело, и она принялась водить кончиками пальцев по шрамам, видневшимся на ребрах, и белой полосе, обезображивавшей шею.

Эвелин нахмурилась, и Сэм перехватил ее руку, неверно истолковав выражение ее лица.

— Война оставляет свои отметины, Эвелин. Мои шрамы внушают тебе отвращение?

Господи, ну как он мог такое подумать?

— Нет. — Наклонившись, Эвелин поцеловала глубокий шрам на шее Сэма. — Меня расстраивает причина их появления. Поэтому ты вернулся в Англию?

— Отчасти, — натянуто произнес Сэм. Он немного отодвинулся и сел на постели в попытке скрыть от взора Эвелин изуродованную шрамами часть своего тела. — Может, ты хочешь погасить свечи?

Эвелин представила, как занимается с Сэмом любовью в темноте, лишенная возможности видеть его. Точно так же Филипп… Нет, Эвелин выбросила из головы воспоминания о муже. Ему здесь не место.

— Нет, я хочу, чтобы было светло.

Сэм расслабился и вновь откинулся на подушки, заложив руки за голову и скрестив ноги. Он чувствовал себя вполне легко и вольготно, в то время как Эвелин все еще сидела на краешке кровати, точно испуганная птичка. Взгляд Сэма скользил по ее телу — томный и чувственный.

— Распусти волосы.

Негнущимися пальцами Эвелин принялась неуклюже расплетать косу. Золотисто-каштановые волны заструились по ее плечам, легонько коснулись щек, и огонь в глазах Сэма запылал еще ярче. Он поймал один локон и пропустил его меж пальцев. Желание — горячее и сладостное — озером разлилось по животу Эвелин.

— Как красиво, — прошептал Сэм.

Он погрузил пальцы в каштановый шелк и принялся гладить, притягивая Эвелин к себе и целуя ее со всей страстью, которую старательно сдерживал до этого момента. Были ли виной тому распущенные волосы, или Сэмом двигало нечто другое? Но Эвелин не хотела задумываться над этим. Она ответила на поцелуй, и их с Сэмом языки встретились в чувственной схватке. Руки Эвелин блуждали по спине Сэма, его плечам и рукам.

Сэм тоже не оставался в долгу. Сквозь тонкую ткань сорочки Эвелин ощущала прикосновения его теплых ладоней. Одежда вдруг показалась ей слишком тяжелой и в то же время слишком тонкой. Эвелин хотела освободиться от нее, чтобы в полной мере насладиться прикосновениями обнаженной кожи Сэма к