Саймон заметил нездоровый желтый цвет ее пальцев и общую бледность, словно ей не хватало крови. — Она просто замечательная!

Произнеся эти слова, она опустила глаза, словно смутившись.

Ее реакция не совсем понятна, потому что этот очевидный факт не вызывал никаких сомнений и не должен был смущать кого либо. В этот дом, включая библиотеку, было вложено немало денег. Дубовые панели стен, искусной обшивки, резные книжные шкафы, французские гобелены и ковры, фарфор и разнообразные произведения искусства приобретались за большие деньги несколькими поколениями графского рода Рашденов. Саймон знал это наверняка, поскольку все последние дни провел в бесконечных переговорах с антикваром, пытаясь как можно точнее определить их стоимость на тот случай, если все это добро достанется ему.

— Я хотел показать вам письма, — начал было Саймон, обращаясь к Нелл, но та бесцеремонно перебила его вопросом:

— Где это находится?

— Что, простите? — Он проследил за ее взглядом, который был устремлен на картину, висевшую над дверью. На ней было изображено некогда богатое поместье, в котором Саймон провел свою жалкую юность. Старый господский дом рушился на глазах, его следовало бы снести еще в прошлом веке.

— Оно настоящее?

— Да. — Озадаченный Саймон снова повернул голову в сторону Нелл. — Это поместье Пэтон Парк.

— Где это?

— В каком то Богом забытом углу графства Хартфордшир. А почему вы об этом спрашиваете?

— Ну, просто я… — Она замялась, явно сомневаясь в целесообразности ответа, потом опустила глаза и едва слышно проговорила: — Просто красивый дом и все такое… Кстати, — она задумчиво провела ногой по полу, выложенному цветной испанской плиткой, — это тоже очень красиво и, наверное, очень удобно.

— Да, вы правы.

Неужели она собирается восхищаться каждой деталью библиотеки? Саймон недоуменно улыбнулся, стараясь, впрочем, придать улыбке как можно больше искренности и обаяния. Будет лучше, если он сумеет ей понравиться.

— Откровенно говоря, — продолжил он, — обычно гораздо больше интересуют книги, а не комната, в которой они находятся.

— Должно быть, вы умеете оказывать внимание, — заметила она, окидывая взглядом многочисленные ряды книг.

Ответ, мгновенно пришедший Саймону на ум, показался ему слишком сексуальным и совершенно неприличным. Он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Перед ним стояла оборванка в грязной и, прямо скажем, вонючей одежде. Обниматься с ней было бы столь же гигиенично, как купаться в грязи.

Впрочем, возможно, это и придавало ей шарм. К тому же его влекло к ней, несомненно, сладкое чувство мести — подумать только, обесчестить дочь старого Рашдена!

Отступив на шаг назад, Нелл упала в мягкое кресло. У Саймона от удивления брови поползли вверх. Резкое ее движение произвело такой эффект, что стало понятно — на ней нет корсета!

О Боже! На ней были мужские штаны, от нее пахло табаком, рыбой и луком. Какой уж тут корсет!

Нелл снова окинула его настороженным взглядом с некоторой жалостью. Судя по всему, она действительно считала его сумасшедшим. И была по своему права. Порой ему самому казалось, что он потихоньку сходит с ума.

— Так что за письмо вы собирались мне показать? — довольно резко спросила она.

— Ах да, письмо!

Он отошел в другой угол комнаты и достал с полки экземпляр «Одиссеи» Гомера, затем извлек из книги два письма. Первое из них было совсем потертым от времени и частого перечитывания, сопровождаемого разглаживанием. Старый Рашден стал с годами рассеянным, но упорно продолжал преследовать две цели — расстроить планы Саймона и найти Корнелию.

Возвращаясь к Нелл, Саймон мысленно рассуждал. Если она плохо умеет читать, то, возможно, не признается в этом из за чрезмерной гордости. Но если она не поймет содержания этих писем, ему ничего не удастся сделать и все его планы рухнут. Она просто покинет этот дом. Уйдет навсегда, даже не оглянувшись, и будет уверена, что ей повезло избежать тюрьмы.

Нет, Саймона такой исход не устраивал. Но и удерживать ее против воли он тоже не мог.

Не обращая внимания на ее нетерпеливо протянутую руку, он присел на край массивного письменного стола и сказал:

— Первое письмо от Джейн Ловелл.

— От кого?!

Свет падал на ее лицо сверху, и от этого она выглядела совсем девчонкой. Молоденькой и невинной. Саймон внезапно подумал, что ознакомление с письмами будет не таким простым, как он себе представлял. Дело требовало деликатности.

Собственное мимолетное сочувствие к Нелл вызвало у него раздражение. Прошлой ночью он долго не спал, радуясь свалившейся на него удаче. И теперь ничто не заставит отказаться от выпавшего на его долю шанса, так что сочувствию тут не место.

— Полагаю, так звали женщину, которая вырастила вас, — сказал Саймон. — Она была горничной вашей матери, графини Рашден.

— Продолжайте, — сухо произнесла Нелл. Ее лицо походило на маску — до того оно было непроницаемо.

— Она выкрала вас из детской, — произнес он, внимательно следя за выражением ее лица. — Похоже, у нее был роман с вашим отцом. Возможно, даже не совсем роман, а так, пара свиданий. Как бы там ни было, граф отнесся к этому как к мимолетной связи.

— Свиданий? — презрительно фыркнула Нелл. — Наверное, этим словом вы называете изнасилование?

— Никогда не слышал ничего подобного, — возразил Саймон.

— Ну да, не слышал, как же, — вызывающе усмехнулась она.

Саймон улыбнулся. Ее голос был язвительным— какая ирония судьбы! Меньше всего ему нравились беззащитные и слабые женщины. Но если в обществе распространится слух о том, что у него в доме ночевала уличная оборванка, никто не удивится. Все будут качать головой, приговаривая, что он снова взялся за старое, но это никому не помешает в очередной раз пригласить его отобедать.

Собственный отец Корнелии, распространяя слухи о похождениях Саймона, гарантировал тем самым невмешательство высшего общества в его «дурное» обращение с ней.

Почему то эта мысль привела его в некоторое замешательство.

— Что бы вы ни говорили, факт остается фактом, — произнес он. — В конце концов старый граф потерял к ней всякий интерес, и Джейн Ловелл это не понравилось, если не сказать больше. Она, похоже, на время потеряла способность здраво мыслить. Убегая из господского дома, она прихватила с собой одну из дочерей графа. Девочку звали Корнелией.

— Не самое редкое имя, — бесстрастно прокомментировала Нелл, сохраняя непроницаемое выражение лица.

— У вас есть сестра близнец, — продолжал Саймон. — И ваше с ней сходство… поразительно.

Нелл окинула его высокомерным взглядом, и последние сомнения Саймона испарились. Именно таким взглядом Китти Обен в течение трех сезонов отпугивала женихов. Под таким взглядом любой мужчина думал дважды, прежде чем что либо сказать или сделать.

— Итак, вы полагаете, — заговорила Нелл на неожиданно хорошем английском языке, — что я и есть та девочка, которую похитила упомянутая вами леди?

— Да, — подтвердил Саймон и замолчал. У него кружилась голова от предчувствия сенсации.

Корнелия Обен, черт побери! Целых шестнадцать лет старик Рашден искал ее по всей стране. И вот она здесь, сидит перед ним.

— Должен добавить, — откашлявшись, произнес Саймон, — она похитила вас, не потребовав выкупа.